Николай Платошкин - История Мексиканской революции. Истоки и победа. 1810–1917 гг.Том I

Бесспорно, смышленый Сапата мог бы сделать в столице неплохую карьеру. Но он вернулся в родную деревню, причем в самое трудное для нее время. Соседняя асиенда, ссылаясь на наличие соответствующих документов, огородила деревенское пастбище и претендовала на часть крестьянских земель. Приближалась посевная, а владельцы асиенды не давали согласие на обработку спорной земли. Отчаявшиеся крестьяне уже согласились внести за нее помещику арендную плату, ведь в противном случае деревня из 371 жителя просто не смогла бы себя прокормить. Неоднократные обращения к губернатору штата Эскандону не дали результата. Но тут появился Сапата.

Владельцы асиенды в это время передали спорную землю в аренду жителям соседнего городка Айялы, и те уже начали ее обрабатывать. Сапата как руководитель деревенского комитета действовал решительно. Он собрал 80 наиболее крепких сельчан, вооружил их и появился на спорном поле. Появилась и вооруженная охрана асиенды, но, убедившись в численном превосходстве крестьян, сочла за благо ретироваться. Сапата начал делить спорный участок на наделы и распределять их между сельчанами. После этого его имя сделалось довольно популярным. Владельцы асиенды обратились к местным властям с требованием обязать жителей деревни заплатить за спорную землю. Решение было принято, по сути, в пользу крестьян: им разрешили не платить аренду в 1910 году, а в 1911-м заплатить, если у них найдутся на это средства.

Но Сапата не стал почивать на лаврах. Он направил петицию самому Диасу с просьбой решить вопрос о спорной земле окончательно. Сыграли роль связи Сапаты с зятем президента, и, к удивлению всех окрестных жителей, Диас принял решение в пользу деревни. [150]

В конце 1910 года страна погрузилась в революцию, и местный «хефе политико» не стал разоружать жителей непокорной деревни, чтобы не обострять положение в штате. Он лишь взял с Сапаты слово, что тот не примкнет к Мадеро, и Сапата обещал соблюдать нейтралитет. Но уже в конце 1901 года жители Айялы начали собираться в доме у некого Торреса Бургоса, чтобы обсудить планы будущего восстания. Участником тайных сходок был и Сапата. Характерно, что он считал неразумным выступать прежде, чем Мадеро лично назначит руководителя борьбы в Морелосе.

Для Мадеро Морелос из-за его небольших размеров не играл особого значения. Он даже не посетил этот штат во время предвыборной кампании. Поэтому когда к нему в Техас за указаниями прибыл житель маленького городка Айялы Бургос, Мадеро назначил главой повстанческих сил в Морелосе генерала Лейву, а в случае его отказа – самого Бургоса. Похоже, больше он никого в штате просто не знал. Лейва опять сослался на здоровье и предпочел остаться вне борьбы.

В начале марта 1911 года губернатор Эскандон получил сообщения о готовящемся в штате выступлении и отдал приказ усилить федеральные полицейские силы. Это побудило конспираторов из Айялы к восстанию. 11 марта Сапата и его единомышленники неожиданно обезоружили полицию Айялы и собрали жителей на центральной площади. Бургос зачитал «план Сан-Луис-Потоси», одобрительно встреченный собравшимися.

В кратчайшие сроки Сапата стал военным руководителем восстания в Морелосе. Он исповедовал крайне осторожную тактику борьбы, избегая столкновения с крупными правительственными силами. Сапата уделял большое внимание накоплению оружия для решающей схватки и обучению своих бойцов координации действий на поле боя. Положение повстанцев в Морелосе облегчалось тем, что основные силы правительственных войск были скованы в Чиуауа. Уже через несколько недель после восстания в Айяле бойцы Сапаты заперли сторонников Диаса в крупных городах, а губернатор Эскандон в панике бежал из штата. Восстание в Морелосе было крайне опасным для режима еще и потому, что рядом с этим штатом проходила ключевая железнодорожная магистраль Мехико – Пуэбла, которую Сапата мог перерезать, лишив правительство существенных финансовых источников для продолжения войны.

Таким образом, в марте 1911 года Диас неожиданно получил очаг революции едва ли не в пригородах Мехико. Этот факт вызвал в правительстве разногласия. Военные, прежде всего генерал Викториано Уэрта, один из самых энергичных офицеров федеральной армии, требовали беспощадного подавления революции, обещая Диасу быструю победу. Лимантур, напротив, предлагал пойти на уступки восставшим, чтобы расколоть их. «Сьентфикос» абсолютно верно считали, что в стране, по сути, происходят две революции. Мадеро и средние слои северных штатов просто хотят, чтобы их допустили к управлению страной, причем зачастую на местном уровне. Эти люди не желают никаких социальных реформ, и с ними будет легко договориться. Революционеры же на юге и в центре Мексики только номинально подчиняются Мадеро. Они хотят свержения режима, чтобы разделить земли помещиков между крестьянами. Лимантур и его сторонники предлагали ни больше ни меньше как включить Мадеро и его окружение во властный механизм, а затем совместными усилиями подавить остатки обезглавленной революции.

Диас решил прислушаться к Лимантуру и попробовать политический путь урегулирования кризиса. 1 апреля 1911 года президент выступил с очередным посланием Конгрессу о положении страны. Послание стало сенсацией, причем Диас пошел даже дальше того, что планировали Лимантур и его соратники. Президент признал правомочность большинства требований восставших и торжественно объявил, что переизбрания на второй срок подряд любых должностных лиц отныне не будет. Чтобы подчеркнуть серьезность этого обещания, он отправил в отставку наиболее одиозных министров и губернаторов штатов (Альберто Террасас в Чиуауа был заменен еще в январе). Диас объявил также о грядущей аграрной реформе, включая выкуп государством у помещиков части угодий с последующим их разделом между безземельными крестьянами.

Неожиданная компромиссность Диаса была связана еще и с тем, что 6 марта 1911 президент США Тафт отдал приказ о сосредоточении на мексиканской границе крупной армейской группировки численностью до 20 тысяч человек. [151]Американцы явно стремились использовать беспорядки в Мексике для открытой военной интервенции. И Порфирио Диас не хотел дать северному соседу желанный предлог.

По сути Диас повторил многие положения «плана Сан-Луис-Потоси». Однако президент опоздал. Провозгласи он все эти положения в конце 1910 года, революционеры, возможно, разошлись бы по домам. Теперь же они восприняли заявления президента как свидетельство слабости режима и приближение окончательной военной победы. Тем более что в конце марта – начале апреля революционные отряды братьев Фигероа захватили несколько городов в центральном штате Герреро, и, хотя Сапата относился к Фигероа с подозрением, позднее перешедшим в ненависть, фактически образовали единый фронт с бойцами соседнего Морелоса.