Коллектив авторов - Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

Последующие события показали, что Ф. Мейсон-Макфарлейн сделал очень верные выводы из полученной информации, сделав заключение: «а) Мы можем быть совершенно уверены в том, что в следующем году задумывается и готовится военная акция; <���…> с) Гитлер, уверен в том, что интервенции с Запада не будет, и даже убежден (с моей точки зрения), что он достаточно силен для того, чтобы победить Польшу, не имея никакой оппозиции со стороны России При этом он рассматривает Украину как ограниченную цель; d) верно то, что Гитлер отказался от любых претензий на другие территории Польши. Однако он может легко спровоцировать военные действия с Польшей без того, чтобы сначала ворваться на польскую землю, и потом отказаться от своих слов [143] Public Record Office. Foreign Office 371. Ref. 22960. P. 190–191. .

О гитлеровских намерениях нападения на Польшу, ее раздела, создания «независимого государства Украины» сообщалось в письме анонимного английского германофила в британский Форин Офис, датированном концом декабря 1938 г. [144] Это письмо было распространено министром иностранных дел Великобритании среди членов британского парламента вместе с другими документами, которые вошли в папку под названием «Possible German Intentions» («Возможные немецкие намерения») (январь 1939 г.). Автор письма, названный «английским германофилом», обозначен буквой Q . . Относительно ближайших военных планов А. Гитлера в нем говорилось следующее: «Гитлер придумывает новые комбинации каждую неделю. Я только что получил из очень высокопоставленных источников верные, хотя и неполные, фрагменты его последнего плана «Походна Восток». Адольф Гитлер с непредсказуемой быстротой разорвал свою бывшую псевдодружбу с Польшей и решил поделить эту страну на части. Из 32-х миллионов жителей Польши только 19 миллионов останутcя в новой Польше. Девять миллионов должны быть инкорпорированы в независимую Украину, около двух миллионов возвратятся к Германии и около одного миллиона будут присоединены к Литве, включая жителей Вильно и окружающую его территорию. Это дополнение к Литве рассматривается как компенсация Ковно за планируемую утрату Мемеля, который литовское правительство согласно рассматривать в качестве плацдарма для определенных немецких действий следующим летом. Кроме Виленской области Польша должна потерять: 1) Галицию вглубь около 50 километров на север от Львова, включая восточные польско-украинские районы, 2) вернуть коридор Германии, который соединяет границу Рейха по реке Нейсе с юго-восточным углом теперешней границы Восточной Пруссии; восстановленный коридор возвращает Германии Бромберг и Граудэнс, но не город Торн, ту часть Верхней Силезии, которую Польша получила в результате соглашения 1921 года.

Эти изменения польской территории планируется осуществить одновременно с созданием нового государства Украины [145] Анонимный автор письма утверждает, что последней датой, которая определена для начала русской coup (кампании — франц.), является июнь 1939 г., но добавляет, что немецкие операции в Восточной и Юго-Восточной Европе начнутся где-то в апреле 1939 г. . В деле выполнения выше названных планов Берлин не ждет сопротивления кроме тех стран, которым угрожает нападение. Вильгельмштрассе уверен, что британский премьер-министр оставит Германии свободу рук на Востоке и Юго-Востоке Европы…» [146] Public Record Office. Foreign Office 371. Rei. 22961 P. 258. .

Однако после того как польское правительство отказалось участвовать в нацистских приготовлениях против СССР [147] B заключительном рапорте посла Польши в СССР В. Гжибовского министру иностранных дел А. Залескому от 6 ноября 1939 г. подчеркивалось, что польская внешняя политика после 1921 г. осталась верной принципу «не участвовать ни в какой акции или международных соглашениях, направленных против СССР. И найважнейшее, — Польша решительно отбросила многочисленные немецкие предложения, направленные против Советов». См.: Dokumenty z dziejów polskiej polityki zagranicznej 1918–1939. Т. II. 1933–1939. Warszawa, 1996. S. 275. , германская дипломатия сделала поворот на 180 градусов и выступила с инициативой улучшения отношений с Москвой, которая благосклонно была встречена советским руководством.

Значительный интерес с точки зрения того, как начиналось советско- германское стратегическое планирование их будущих действий против Польши, представляет выявленное автором в Архиве внешней политики Российской Федерации донесение поверенного в делах СССР в Германии Г. Астахова в НКИД СССР и его опубликованное письмо непосредственно народному комиссару иностранных дел В. Молотову, которые датируются соответственно 4 июля и 8 августа 1939 г.

В первом донесении сообщалось об анонимном письме, полученном советским посольством в Берлине с предложением от имени немецкого правительства разделить Польшу между Германией и СССР, взяв за основу довоенную российско-германскую границу с частичными изменениями в пользу Германии, которая удерживала бы за собой линию Варты и Литву. Отправляя копию этого письма в Москву, Г. Астахов отметил, что этот документ имеет непосредственную связь со слухами, которые распространяются в Берлине о советско-германских переговорах о разделе Польши, которые якобы уже начались. На его взгляд, подобные разговоры, как и отправляемое письмо, отражают общественные настроения, в которых заинтересована немецкая пропаганда по причинам, о которых нетрудно догадаться [148] Архив внешней политики Российской Федерации (ABПРФ). Секретариат В. И. Потемкина. Германия. 1939 год. Оп. 4. Д. 61. Л. 108–109. .

В письме В. Молотову от 8 августа Г. Астахов поделился своими впечатлениями относительно немецких предложений о разделе Восточной Европы. Он считал, что после подписания торгово-кредитного соглашения, которое уже не за горами, немцы выступят с далеко идущими политическими инициативами, касающимися «всех территориально-политических проблем, могущих возникнуть между нами и ими» «на всем протяжении от Черного моря до Балтийского». Советский дипломат, в частности, писал следующее: «Немцы желают создать у нас впечатление, что готовы были бы объявить свою незаинтересованность (по крайней мере политическую) к судьбе прибалтов (кроме Литвы), Бессарабии, русской Польши (с изменениями в пользу немцев) и отмежеваться от аспирации на Украину». Г. Астахов правильно спрогнозировал развитие событий и намерения немцев, когда высказал мысль о том, что они хотят достичь временной договоренности с СССР, чтобы нейтрализовать его в случае своей войны с Польшей.

Опубликованные в США документы германской внешней политики, которые охватывают период с 9 августа по 3 сентября 1939 г., свидетельствуют о том, что начало зондажа между Берлином и Москвой на предмет нормализации отношений относилось к 10 августа 1939 г., когда начальник департамента экономической политики германского МИД К. Шнурре подготовил меморандум о разговоре с Г. Астаховым, который состоялся в тот же самый день. По его словам, Г. Астахов получил инструкции подчеркивать, что советское правительство желает улучшения отношений с Германией. К. Шнурре ответил, что, приветствуя это, Германия, хотела бы знать, во-первых, позицию СССР по вопросу Польши, а, во-вторых, цели советского правительства в военных переговорах с Англией и Францией [149] Documents on German Foreign Policy 1918–1945. Series D (1937–1945). Vol. VII: The last days ol peace. August 9 — September 3, 1939. Wash., 1956. P. 18–19.См. также телеграмму Г. Астахова НКИД СССР от 10 августа, где он излагал содержание беседы со Шнурре. См.: Документы внешней политики. 1939 год. Т. XXII. Кн. I.C. 595–596. . Немецкий дипломат особо отметил, что если бы СССР, как и Англия, выступил гарантом мегаломанских польских амбиций, то это было бы, конечно, плохим началом немецко-советских переговоров, учитывая результаты военных переговоров в Москве, что означало бы своего рода военный альянс против Германии с участием СССР [150] Documents on German Foreign Policy 1918–1945. Series D (1937–1945). Vol. VII. P 18. .