Коллектив авторов - Западная Белоруссия и Западная Украина в 1939-1941 гг.: люди, события, документы

О том, как выполнялось данные постановления, свидетельствует справка «О ходе выполнения обязательств по трудгужповинностям на УНС № 71-Гродно», составленная инструктором военного отдела обкома партии Заболотиным 25 марта 1941 г., т. е. через две недели после принятия документа. Инструктор сообщал, что обязательства по всем проверенным им районам доводились с опозданием, выход подвод и пеших не был в достаточной мере организован.

В ходе проверки были выявлены различные недостатки: не выделены ларьки для обслуживания крестьян, нерационально использовались подводы, имелись жалобы со стороны крестьян, что у них не принимают камень, который они сами собирают и возят за 12–15 км; на участках недостаточно точно ведется учет рабочей силы и подвод; недостаточно четко организован прием материалов, в результате чего получаются очереди и простои подвод.

Организованный набор рабочей силы и транспорта в размерах, определенных постановлением, произвести не удалось. Необходимо отметить, что с трудностями мобилизации рабочей силы на оборонительное строительство столкнулись и другие приграничные республики. Проблема решалась союзным и органами типичными командно-административными методами. 24 марта 1941 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «О введении платной трудовой и гужевой повинности на закрытом строительстве».

Этот документ наделял советские и партийные органы союзных республик и областей правом определять размеры платной трудовой и гужевой повинности населения и фактически оформил и закрепил то, что на местах уже было сделано. Постановление от 24 марта 1941 г. стало основой работы республиканских и областных органов власти по обеспечению военных объектов рабочей силой перед войной. Сводки о количестве посланных людей и подвод регулярно поступали командованию УНС, а также в обкомы и облисполкомы. Эта информация свидетельствовала о том, что практически каждый день на спецстроительство выходило рабочей силы меньше, чем требовалось (таблица). Как показали дальнейшие события, из-за огромного объема работ промышленность не успевала в намеченные сроки обеспечить всем необходимым строительство УРов. Создание новых укрепленных районов в округах было в «полном провале из-за отсутствия материалов, транспорта и механизмов» [416]. Несмотря на ужесточение мер по привлечению населения и направление воинских частей на спецстроительство планы хронически не выполнялись, и к началу войны строительство даже первой полосы УРов не было закончено.

Во время работ на спецстроительстве местное население сталкивалось с явлениями, которые были типичными для советской командно-административной системы: грубое администрирование, самовольство и нарушения законности, плохая организация работы и быта, задержки выплаты денег, бесхозяйственность, идеологическая обработка. В донесениях и докладных записках в местные партийные и советские органы факты такого рода приводятся практически по всем 23 районам Белостокской области. Так, в Граевском районе военным командованием были наняты граждане с 900 подводами для перевозки лесоматериалов. По окончании работ оплата была произведена за 500 подвод. Широкий резонанс приобрел факт самовольного насильственного изъятия у жителя Ломжинского района Хрустовского 180 кубометров камня, причем беззаконие осуществлялось представителем 72-го УНС с применением физического насилия. В Хорощанах советские офицеры самовольно занимали помещения, отведенные под общественные нужды. Споры между представителями сельсовета и командирами в присутствии местных обывателей способствовали нездоровым разговорам среди населения.

В Сопоцкинском районе группа красноармейцев, работающих на участке 71-го УНС, совершила, по словам секретаря райкома партии, «безобразный, политически вредный и вопиющий поступок, заслуживающий серьезного внимания. Работая в Голынковском сельсовете они сожгли кресты, чем затронули укоренившиеся религиозные чувства населения, а классово враждебные элементы и духовенство использовали этот случай для озлобления крестьян против Советской власти. Об этом свидетельствует коллективное заявление, присланное на имя прокурора и подписанное гражданами в количестве 200 человек» [417]. Граждане еврейской национальности сталкивались с проявлениями антисемитизма со стороны руководящих кадров стройучастков [418].

Прокуратуры районов постоянно проводили проверки с целью выявления нарушений в исполнении вышеназванных постановлений и наказания виновных. Нарушения были самые разнообразные. В спецдонесениях прокуроров сообщалось о том, что сельсоветы не имели точного учета лиц, выполняющих свои обязательства, на стройучастках не делалось отметок, имелись факты, когда военнослужащие участков задерживали подводы и пеших, использовали их не на тех участках, на которые были выписаны обязательства, и не делал и отметок об исполнении. Начальники управлений жаловались на то, что присылают «неподходящую рабочую силу». Имелись ввиду католические и иудейские священники, которые «вели контрреволюционную пропаганду» и к которым необходимо было принимать соответствующие меры, а также 14-16-летние девочки, которых использовали на тяжелых земляных работах на глубине 5–6 метров.

Нельзя сказать, что указанные негативные факты оставались без внимания властей. По факту в д. Голынке дело было передано в прокуратуру, выплата денег крестьянам воинскими частями была на контроле у члена Военного совета, применялись и другие формы реагирования. Но, как свидетельствуют архивные материалы и воспоминания участников тех событий, методы, применяемые советскими властями на строительстве объектов оборонного строительства, вызывали у местного населения недовольство, протестные настроения и действия, что в свою очередь вело к усилению репрессивных мер. Особое внимание уделялось наказанию за уклонение от выполнения трудовой и гужевой повинностей и нанесение побоев должностным лицам, которые вручали повестки. Эти нарушения были распространены во всех районах области. В Сопоцкинском районе выдавались ложные медицинские справки об освобождении от работ по состоянию здоровья. Не менее распространенным был уход за границу. За эти нарушения наступала ответственность в соответствии со статьей 94 Уголовного кодекса БССР. К 1 мая 1941 г. по Белостокской области за невыполнение заданий по спецстроительству было осуждено 138 человек, из них к лишению свободы до года — 9 человек, от 1 до 2 лет — 52, от 2 до 3 лет — 37 человек. К исправительно-трудовым работам на общих основаниях приговорили 26 человек, условно осудили 14 и оправдали 25 человек.