Михаил Ивановский - Золотое правило

Но одного не предусмотрели надменные римляне— того, что оборону города возглавил 75-летний геометр и механик Архимед.

Прошло пять дней. Римляне ринулись на штурм.

О том, что случилось в этот день, рассказывает древнегреческий историк Полибий. Он писал эти строки примерно через 50 лет после героической обороны Сиракуз.

«Римляне сняли с восьми пятипалубных кораблей — пентэр — весла, у одних с правого борта, а у других с левого, и связали суда попарно бортами, лишенными весел. На связанные пентэры они установили стенобитные машины — самбуки — и, действуя веслами только с наружной стороны, стали подвозить самбуки к городским стенам.

Находившиеся на каждом римском судне воины были вооружены луками, пращами и легкими дротиками-копьями, чтобы прогонять со стен города защитников Сиракуз, нападавших на суда из-за зубцов крепостных стен.

Однако и Архимед со своей стороны сделал нужные приготовления. Когда враги стали приближаться к городу, Архимед из своих больших и дальнобойных метательных машин поражал корабли римлян множеством тяжелых снарядов и стрел. Если Архимед замечал, что снаряды падают слишком далеко, за линией неприятельских кораблей, он пускал в ход меньшие машины, соответственно нужному расстоянию».

Историк Плутарх сообщает, что одна осадная машина приблизилась к городским стенам, но, «когда сна была еще довольно далеко, Архимед пустил в нее камень весом в десять талантов (на наши меры это свыше 250 килограммов. — М. И .), затем другой, третий! Камни, как бурей несомые, попадали в машину, ударялись о помост и разбивали его».

Марцелл, не зная, что предпринять, поспешил увести флот и дал приказ войску на суше отступить.

Римляне собрали военный совет и решили попытаться подойти ночью под стены Сиракуз. Они рассчитывали, что машины Архимеда с их огромной силой будут бросать снаряды так, что они пролетят над головами осаждающих и не причинят им вреда.

Ночью Марцелл повторил штурм.

Но Архимед заранее заготовил приспособления и на этот случай. Он расположил на стенах такие машины, которые могли действовать на близком расстоянии и почти непрерывно выбрасывали короткие копья. В стенах были сделаны отверстия примерно с ладонь шириной. За этими амбразурами Архимед расставил стрелков и метателей снарядов; они непрерывно обстреливали вражеских солдат и сводили на нет все их усилия.

Плутарх пишет: «Под покровом ночной темноты римляне все же достигли стен города и воображали себя в безопасности, но они оказались под ударами. Камни падали на них сверху, стены отовсюду пускали в них копья.

Римляне удалились, но машины слали новые метательные снаряды и поражали отступающих. Много воинов погибло. В темноте суда сталкивались между собой, а осаждаемым причинить какой-либо вред не удавалось. Большая часть машин Архимеда была за стенами города. Невидимая рука бросала на римлян тысячи зол. Сам Марцелл едва ускользнул от опасности».

Ночной штурм завершился так же бесславно, как и дневной. Своих попыток овладеть Сиракузами римляне не оставили. Марцелл торопил и ободрял свои войска, он заставлял инженеров потягаться с «тысячеруким» Архимедом, но все было безуспешно.

Полибий рассказывает: «Лишь только римляне начинали выдвигать свои самбуки, тотчас же осажденные пускали в ход машины, находившиеся внутри городских стен. Эти машины возвышались над бастионами и высовывали свои „клювы“ далеко вперед. Одни из них несли на себе камни, весившие не менее десяти талантов, другие — куски свинца.

Когда самбуки приближались к стенам, осажденные при помощи каната ослабляли блоки, к которым были подвешены „клювы“ этих машин, и поворачивали их вправо и влево — туда, куда было нужно. Затем открывалась задвижка, и из „клюва“ падал на самбуку камень; он разбивал не. только машину, но и корабль, на котором она стояла, подвергая находившихся на нем воинов величайшей опасности.

В распоряжении осажденных были и другие машины; когда приближались вражеские корабли, покрытые специальными плетенками для защиты от стрел, эти машины извергали камни такой величины, что воины, находившиеся на палубе кораблей, были вынуждены спасаться бегством.

Кроме того, по приказу Архимеда со стены спускалась железная лапа, привязанная к цепи. Машинист управлял „клювом“ машины, словно рулем корабля, и свисавшей лапой захватывал нос римской галеры. Затем он опускал вниз другой конец машины, находившийся внутри городских стен, и машина поднимала таким образом нос галеры и ставила ее отвесно на корму. Потом лапа и цепь отделялись от машины при помощи каната, и корабль падал набок либо совершенно опрокидывался. Еще чаще корабли совсем погружались и наполнялись водой, к ужасу тех, кто в них находился.

Марцелл оказался в очень тяжелом положении; все его планы рушились благодаря изобретениям Архимеда. Потери римлян были огромны, а осажденные глумились над всеми их усилиями.

Аппий с войском очутился в столь же трудном положении и потому вовсе отказался от приступа. Находясь еще вдали от города, римляне попадали под обстрел машин Архимеда, ибо сиракузяне имели наготове множество метательных машин, превосходных и метких. Когда римляне приближались к городу, их непрерывно обстреливали сквозь отверстия в стенах. Осаждающие несли большой урон и не могли продолжать наступление. Воины, надеявшиеся пробиться вперед под защитой плетенок, гибли под ударами камней и бревен, падавших сверху. Много бед причиняли римлянам железные „лапы“, свисавшие с машин сиракузян. Лапы эти поднимали воинов в полном вооружении и кидали их вниз.

Аппий с товарищами возвратился на стоянку и устроил совещание, на котором решили испытать все мыслимые средства, отказавшись от надежды взять Сиракузы приступом.

Так в течение восьми месяцев римляне оставались под стенами города, и не было такой уловки или отважного дела, перед которым они остановились бы, но идти на приступ они больше не осмеливались».

Плутарх добавляет: «Наконец римляне стали так трусливы, что, заметив, как над стеной движется бревно или показывается кусок каната, кричали: „Еще машина Архимеда против нас!“ — и обращались в бегство».