В. Пономарев - Тайны фальшивых денег — вчера, сегодня, завтра

Через многие годы удалось узнать, что Холленд имел связи со многими видными колонистами, которые ему рьяно помогали. Вот почему самому Холленду и многим из его банды удалось избежать возмездия американской богини правосудия. Один раз колонистам, казалось, повезло. Они поймали английского фальшивомонетчика капитана Канингхэма. Однако ему удалось совершить побег. Отпрыск старинного дворянского рода настолько пристрастился к выгодному бизнесу, что, возвратившись в Лондон, взялся за новую профессию. Канингхэм стал подделывать фунты стерлингов. Здесь ему не повезло. 10 августа 1791 года капитан Канингхэм был повешен в Лондоне.

Усилия колонистов приостановить все возрастающий поток фальшивых денег не давал ощутимых результатов. Тогда приняли решение блокировать побережье и осуществлять перехват всех английских судов. Результат сказался быстро.

Утром 9 августа 1776 года американский фрегат «Диана» увидел на горизонте вражеский корабль. Быстроходный фрегат начал погоню. Преследование продолжалось целый день. Английский корабль «Гленкэрн» был захвачен только к вечеру. Капитан «Дианы» Сэмюэль Николсон доносил: «На борту „Гленкэрна“ мы обнаружили человека, который при допросе сознался, что у него на хранении находится ящик, содержание которого ему неизвестно. В Англии при вручении этого ящика ему сказали, что в случае встречи с неприятелем ящик следует выбросить за борт. По прибытии в Нью-Йорк, он должен был доставить ящик одному лицу. При приближении нашей шлюпки этот человек успел выбросить ящик в море. Нами были приняты все меры к тому, чтобы найти его и выловить, После долгих поисков нам удалось его найти и поднять на борт. В нем мы нашли материалы и оборудование, необходимые для подделки наших денежных знаков».

Такие же находки были обнаружены еще на нескольких английских судах.

Почему местные власти не опубликовали обычную в подобных случаях листовку с указанием, как отличить фальшивые деньги от настоящих? Некоторые историки утверждают, что власти не желали этого делать из боязни, что англичане устранят обнаруженные неточности в изготовлении фальшивых денег. Это наивное утверждение. Настоящая причина странного молчания властей заключается в другом. Фальшивые деньги были англичанами изготовлены так хорошо, что их крайне трудно было отличить от настоящих. Власти определили, что в стране обращаются фальшивые деньги лишь по обилию денежных знаков, циркулирующих в стране.

Оставалось последнее средство — полное изъятие денежных знаков некоторых номиналов и замена их новыми. Это и было сделано в конце 1778 года. Денежный хаос усилился. Подлинные банкноты сдавались часто как… фальшивые. Правительство не успело выпустить новые деньги. Более чем двухмесячное ожидание привело к панике среди населения. Паника усилилась еще потому, что английские агенты распространяли слухи о том, что новые деньги фальшивые. Слухам поверили, и доверие к новым бумажным денежным знакам упало. Тогда и появилась поговорка «Не стоит и Континенталя».

Война за независимость окончилась победой колонистов. 30 ноября 1782 года между Англией и США был заключен предварительной мирный договор. 3 сентября 1783 года война закончилась официально: в Версале был подписан мирный договор. Англия признала независимость США. Причины поражения Англии не стоит рассматривать. Речь совсем о другом. Благодаря «финансовой диверсии» «коварный» Альбион был близок к цели: поставить на колени свои восставшие колонии.

Осенью 1789 года во Франции пошли слухи о том, что Англия тратит огромные деньги на разжигание «беспорядков» в их стране. Из переписки французского министра иностранных дел Монморена с французским послом в Лондоне Лялюзерном видно, что подстрекательство к «анархии» со стороны не проходит без английского участия. Обоим вельможам и в голову не приходило, что британский посол лорд Дорвет к роли вдохновителя революции («адских козней») совсем не подходил.

Почти два года спустя, 24 и 27 апреля 1791 года, французское министерство направило Лялюзерну два письма, в которых было дано перечисление действий английской резидентуры во Франции. На этот раз посол был более осторожен, подчеркивая в своем ответе, что хотя английское правительство, по его мнению, использует все доступные ему средства, чтобы поддерживать внутренние беспорядки во Франции, оно вряд ли открыто оказывает помощь недовольным. Далее посол подверг анализу присланную ему информацию. Во-первых, по его мнению, сведения о том, что известный английский разведчик времен войны против колонистов Пол Уэнтворт действовал на юге Франции, неверны. Лялюзерн считал, что Уэнтворт находился в Голландии, поскольку если бы он действительно проник во Францию, то своими делами заставил бы говорить о себе. Во-вторых, подвергались сомнению утверждения, что английские заводчики посылают во Францию ружья, пушки и порох. Посол не смог обнаружить никаких доказательств такого рода поставок. Подобным образом обстояло дело и с другой информацией. Представитель версальского двора добавлял, что ему уже передал такие сведения некий Браун-Дигнем; вполне возможно, он же сообщил эти сведения в Париж. Браун-Дигнем ранее служил шпионом в Германии и был рассчитан своими нанимателями.

После смерти Лялюзерна временным поверенным в делах Франции в Лондоне стал известный французский дипломат и разведчик Франсуа Бартелеми.

В депешах, посылавшихся в Париж, а затем в своих известных мемуарах Бартелеми обвинял британский кабинет в «вероломнейшем макиавеллизме», в стремлении любой ценой не допустить восстановления «порядка» во Франции. С другой стороны, Камиль Демулен в разгар французской революции утверждал, что Уильям Питт играет в ней такую же роль, какую кардинал Ришелье сыграл в революции английской. Будто бы Питт решил взять реванш за помощь, оказанную французами колонистам в Северной Америке. Демулен добавлял: «Наша революция 1789 года была делом, устроенным британским правительством и меньшинством дворянства». Роялисты тоже твердили, что Питт вызвал финансовый кризис во Франции в 1788 году, добился созыва Генеральных штатов, занимался организацией всех революционных выступлений, не жалея миллионов.

Британский кабинет, естественно, отрицал какое-либо участие в начавшихся во Франции событиях.

Герцог Дорсет уже 29 июля 1789 года, то есть через две недели после взятия Бастилии, опровергал утверждения об этом. Для доказательства, что Англия ничего не имела общего с начавшимися волнениями и отнюдь не пыталась их использовать и что она не мобилизовала свой флот, Дорсет напомнил Монморену их разговор в начале июня 1789 года. Тогда он сообщил министру о существовании заговора с целью захвата Бреста. Еще в конце мая 1789 года к Дорсету обратился какой-то аббат, но посол не пожелал его принять и даже узнать его фамилию и адрес. Аббат пришел во второй раз и был на этот раз принят. Узнав о предложениях аббата, министр иностранных дел Кармартен заподозрил провокацию. Он предписал Дорсету поставить в известность об этом французское правительство. При этом сослаться только на слухи, циркулирующие в Лондоне, с тем, чтобы не поставить под угрозу людей, которые обращаются в британское посольство. Монморен вообще не поверил Дорсету и счел его сообщение, не заслуживающим внимания. Участники этого туманного «брестского заговора» сочли себя преданными английским правительством. Других доказательств английского подстрекательства не имеется.