В. Пономарев - Тайны фальшивых денег — вчера, сегодня, завтра

Освобождающийся сокамерник разыграл комедию, отказываясь взять письмо, поскольку снова боялся попасть за решетку.

Потом все же милостиво дал согласие. И вот письмо на столе у А. Ф. Кошко. На письме адрес: Париж, 25 улица Муни, мадемуазель Гренье. В письме господин С. просил повидать Левендаля и передать ему, что в Ницце все уничтожено и что он сидит в тюрьме. Вот почему дальнейших расчетов не предвидится.

Письмо снова запечатали в конверт и отправили по адресу. Одновременно в Париж послали чиновника К., который был там недавно и вместе с С. возвратился в Россию. Трое суток К. следил за мадемуазель Гренье, но ничего подозрительного не заметил. Только на четвертый день агент К. был вознагражден. Глубокой ночью мадемуазель Гренье вышла из своего дома, быстро перебежала улицу и скрылась в подъезде старого дома. Пробыв там минут пятнадцать, она вышла на улицу с рослым, неряшливо одетым мужчиной. Распрощавшись с ним, мадемуазель направилась к своему дому, а ее сопровождающий пошел в сторону центра города.

Была светлая летняя ночь и К., смог рассмотреть лицо этого господина. Это был Левендаль. Следя за ним в отдалении, К. заметил дом, куда зашел Левендаль. Борясь с дремотой, сыщик остался ждать.

Ждать пришлось недолго. Вскоре Левендаль вышел из дому вместе с человеком небольшого роста, в нем К. сразу узнал известного Сиива. Подозвав на помощь нескольких полицейских, чиновник К. без труда арестовал бывших каторжников. В полицейском участке те все рассказали начистоту. По их словам, С. помог им убежать, обеспечил одеждой, деньгами, а потом и перебраться во Францию. По частям господин С. перевез в Ниццу все необходимое оборудование, краски, бумагу. Дело начало раскручиваться на полный оборот.

Вначале С. выплачивал деньги аккуратно, но потом начал задерживать платежи. Перед последним приездом С. написал, что едет во Францию в последний раз. Потом он уничтожит в Ницце «монетный двор» и щедро рассчитается с ними. Получив письмо, Левендаль спешно направился к Сииву с намерением скрыться.

Трое фальшивомонетчиков были приговорены к долгосрочной каторге.

Накануне Первой мировой войны в России в огромном количестве появились отменно изготовленные фальшивые кредитные билеты 10-, 25-, 50-, 100- и даже 500-рублевого достоинства. Судя по качеству фальшивок, речь могла идти о специалистах высочайшего класса. Министр юстиции И. Г. Щегловитов писал начальнику департамента полиции, что эти фальшивки были отпечатаны «на специально приготовленной бумаге с водяным знаком, тем самым способом, который применялся исключительно экспедицией заготовления государственных бумаг и считался до сих пор, безусловно обеспечивающим государственные кредитные билеты от подделок». Проверка показала, что в самой экспедиции установлена строжайшая охрана.

Тайна так и осталась бы нераскрытой, если бы не случай. Знаменитое Брусиловское наступление в 1916 году прорвало фронт австро-венгерских войск. В русском плену оказалось огромное количество пленных: около полумиллиона человек. Основное внимание было уделено допросу офицеров. Однако кто-то из тех, кто проводил «фильтрацию» низших чинов, смог извлечь из разговора с ними очень ценную информацию. И даже государственно важный секрет.

Трудно сказать, чем же привлек к себе внимание австрийский унтер-офицер Йозеф Быстрая. Умело построенный допрос позволил установить, что его школьный друг Александр Эрдели под большим секретом поделился сведениями о том, что в помещении Военно-географического института в Вене находится строго охраняемая типография. Именно там печатают фальшивые царские ассигнации. Эта была чрезвычайно серьезная финансовая диверсия.

Однако существовал еще один канал, по которому фальшивые русские деньги поступали из-за рубежа. Этот канал находился очень близко к Зимнему дворцу.

Александр Дмитриевич Протопопов, будучи до назначения министром внутренних дел товарищем (заместителем) председателя Государственной думы, познакомился в Петербурге со спиритом и «магнетизером» Карлом Переном. Тот предсказал Протопопову, что его ждет «блестящая карьера».

В своих показаниях Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного правительства А. Д. Протопопов писал: «Еще до назначения своего (министром внутренних дел — В. П.), я высказал Бадмаеву [1] П. А. (Жамсаран) Бадмаев — лекарь тибетской медицины. Был очень близок к царской семье до появления Распутина. Занимался коммерцией, выуживал под свои мистические идеи у царя значительные деньги. и Курлову [2] П. Г. Курлов — бывший командир отдельного корпуса жандармов и товарищ (заместитель) министра внутренних дел. свою догадку: не возит ли Распутин б. царице деньги, которые он берет за свои хлопоты о делах и наградах с разных людей… Теперь уже в крепости (Петропавловской. — В. П.), узнав о существовавшей измене сверху и обращении фальшивых денег, мне думается: не возил ли Распутин б. царице фальшивые деньги, получая их через Мануйлова [3] Н. Ф. Манасевич-Мануйлов — авантюрист и шантажист. , или кого другого. Не замешан ли тут граф Татищев [4] Д. Н. Татищев — в 1915 году был командиром корпуса жандармов. , А. Н. Хвостов [5] А. Н. Хвостов — министр внутренних дел (1915–1916 гг.). , или Симанович [6] А. С. Симанович — владелец ювелирной лавки в Киеве. Спекулянт драгоценными камнями. Личный секретарь Распутина. … и нет ли связи между Переном, о котором меня допрашивали, и привозом в Россию этих денег».

«В связи с показаниями моими по делу Хвостова и моими предположениями, что он находится в связи с распространением фальшивых денег в России, вспоминая отчет о расходовании 325 тыс. (кажется), который я выдал при допросе своем, у меня является мысль, что на расходы по рабочему движению тратились фальшивые деньги…»

«В связи с новым пониманием мною значения дела о растрате А. Н. Хвостовым 1 300 000 руб., а следовательно, в значения документов по этому делу, надпись Штюрмера [7] В. В. Штюрмер — с 20.01 по 10.11. 1916 г. председатель совета министров и одновременно с 08.03 по 07.07 министр внутренних дел и командир корпуса жандармов. Ставленник Распутина и императрицы. на одном из отчетов по этим суммам заставляет меня думать, что он в равной с Хвостовым мере причастен к этому делу. Отчеты, которые были мне представлены следователем, мне кажутся теперь отчетами в расхождении фальшивых денег (об обращении таковых в стране я узнал, уже будучи в крепости, как говорил в своих показаниях, ранее же я этого не подозревал)… У меня является также подозрение, что занятые мною у гр. Татищева под векселя 50 000 рублей могут оказаться фальшивыми».