Николай Николаев - 500 великих загадок истории

Гуревич также заявил, что ГРУ ему было предложено по приезде в Брюссель остановиться в гостинице «Эрмитаж». Оказалось, что эта гостиница уже пять лет тому назад была превращена в публичный дом и иностранцы там не останавливались.

Арестованный Треппер показал, что крупным недочетом в работе за границей, который приводит к провалам, является несвоевременное снабжение зарубежной агентуры документами и плохое их оформление. По заявлению Треппера, находясь в Брюсселе, он получил из Москвы паспорт для въезда во Францию. В паспорте должна была быть указана профессия – журналист. В действительности же при получении паспорта в нем была указана профессия не журналист, а «журналье», что означает – поденщик. Естественно, что поденщик, едущий в международном вагоне, сразу же вызвал бы подозрение у французской пограничной полиции.

ГРУ направило за границу большей частью неисправные рации и при отсутствии радиоспециалистов там создались большие трудности в их использовании. Треппер по этому вопросу показал, что ГРУ обещало ему, что необходимый техник будет прислан. Однако ГРУ такого специалиста не прислало, и в начале июня 1941 г. агентура в Бельгии осталась полностью отрезанной от центра.

В Бельгию и Голландию были направлены с парашютистами радиоаппараты. Парашютисты были захвачены немцами, но, как рассказали немцы, аппараты были неисправны и ими нельзя было пользоваться.

Группа «Гарри» во Франции, «Поль» и «Герман» в Бельгии, группа в Голландии, резидентуры в Берлине, Чехословакии и в других странах оставались полностью без средств. Тяжелое и безвыходное положение групп ГРУ приводило к почти полному свертыванию работы.

С начала войны Германии против Советского Союза Главным разведывательным управлением было дано указание о том, чтобы резидентуры, работавшие во Франции, Бельгии, Голландии, Швейцарии и Германии, связать между собой. Это обстоятельство привело к тому, что провал группы Хемница в декабре 1941 г. в Бельгии поставил под удар все остальные резидентуры.

Кроме того, провалу советской агентуры в Бельгии, Франции и Германии в значительной степени способствовало грубое нарушение правил конспирации в шифровальной работе.

Так, когда в Брюсселе немцами были арестованы Хемниц и Аннет, Гуревич и Треппер сообщили об этом в ГРУ и потребовали немедленной замены шифра, однако ГРУ также не приняло никаких мер, и они продолжали поддерживать связь с Москвой, используя шифр, захваченный немцами при аресте Хемница и Аннет.

Кроме того, в шифре, которым они пользовались, отсутствовали условные сигналы на случай работы по принуждению. Это обстоятельство не давало им возможности сообщить ГРУ о вербовке их немцами и использовании их в радиоигре с ГРУ. Следует также указать, что ГРУ требовало беспрерывной и продолжительной работы радиостанций, что облегчало иностранным контрразведывательным органам пеленгацию и ликвидацию радиостанций.

Установить нахождение указанных радиостанций путем пеленгации особого труда не составляло, т. к. волны, на которых работали радиостанции, и их позывные ГРУ не менялись в течение двух лет. При этом по требованию ГРУ работы на радиостанциях проводились каждый день, и сеанс работы длился от 2 до 6 ч. беспрерывно.

Наряду с этим ГРУ часто требовало повторения уже переданных в Москву радиограмм. В связи с этим радисты вынуждены были создавать архив уже отправленных радиограмм. При аресте Хемница и Германа немцы нашли у них ряд копий отправленных радиограмм.

Принцип вербовки, допущенный Отто, являлся ошибочным: нельзя было полностью вербовать агентов за счет еврейской секции Коммунистической партии Бельгии, так как наличие в организации людей, которые по их личному положению уже нелегально проживали в стране, увеличивало возможность провала.

…Насколько хватало глаз, выстроились заснеженные бараки концлагеря Ораниенбург. На некотором расстоянии друг от друга среди бараков выделялись сторожевые вышки, ощетинившиеся пулеметами. Электрические провода вокруг лагеря, подобные дантовским кругам ада, лишали надежды всякого, кто пытался бы выбраться отсюда.

Утопая в снегу, заключенные, одетые в пресловутые полосатые «пижамы», шли на работы; провинившиеся – отбывать наказание; или же выстраивались в очередь перед кухнями, чтобы получить скудную порцию похлебки, высокопарно называемую супом.

Вот уже несколько недель стояла зима 1943/44 г. Этим утром в лагере царило непривычное оживление. Высшее начальство производило инспекцию. Все бараки были вымыты, вычищены и убраны их обитателями. Перед каждой дверью – небольшие группы истощенных, изголодавшихся существ стояли тесными рядами по стойке «смирно», ожидая приезда высокопоставленного лица, человека, от которого зависела жизнь и смерть заключенных. Комендант, сопровождаемый своим штабом, имел важный вид. Его сапоги сверкали на белом снегу. Приблизившись к одному из бараков блока 19, комендант остановился. Его лицо выражало крайнее изумление. Он приоткрыл было рот, но не произнес ни звука. Напряженный, застывший взгляд остановился на груди заключенных. Двенадцать из них имели на своих полосатых куртках медали за военные заслуги. Остальные шестеро носили кресты второй степени. Было очевидно, что орденские ленточки совсем новые. Кресты блестели на ярком свету. Комендант, зная, что в бараке содержалось трое евреев, отыскал их среди заключенных: они также носили на груди, рядом с желтой шестиконечной звездой, награды за верную службу великому рейху! Комендант обернулся к одному из своих помощников. Он не произнес ни слова – его ошеломленный вид говорил сам за себя. Офицер откашлялся:

– Господин комендант, – сказал он, – эти награды недавно присуждены заключенным за исключительную службу.

– Кем? – заорал комендант.

– Господином доктором Кальтенбруннером.

Кальтенбруннер, глава секретных нацистских служб! К этому нечего было добавить.

Заключенные лагеря Ораниенбург оказывали неоценимые финансовые услуги рейху

Этот эпизод, один из наиболее невероятных в истории Второй мировой войны, становится понятным в контексте необычной авантюры: делом с фальшивками Гитлера.

Все началось в Вене в сентябре 1940 г. Вальтер Хаген был вызван бригадефюрером СД доктором Рашем в качестве эксперта по Юго-Восточной Европе. Инициатива шла с самого верха: от всемогущего шефа СД Гейдриха.

– Речь идет о том, чтобы составить досье, насколько возможно более полное, о деле с фальшивыми французскими банкнотами, сфабрикованными в Венгрии в 1925 г. Вы имеете в своем распоряжении четыре недели, – заключил доктор Раш. – Если сочтете необходимым, можете приехать в Венгрию.