Кэри Мак-Вильямс - Бедствующая земля

Впрочем, «белые американцы», прибывшие сюда с Великих равнин, чьи предки в гражданской войне против рабовладельцев Юга боролись «за свободу, равенство и братство», находятся в таком же положении, что и негры и мексиканские рабочие. Рабско-крепостнические формы эксплоатации здесь возрождены вновь в самых жестоких и отвратительных формах. По условиям найма, продиктованным произволом предпринимателей, сельскохозяйственные рабочие не имеют права перейти к другому предпринимателю до того, как полностью не рассчитаются со своим хозяином по долгам, не обработают закрепленные за ними участки.

«Проблема фермерства, — замечает Мак-Вильямс по этому поводу, — возможно, будет разрешена быстрее, чем мы предполагаем, тем, что фермер исчезнет, а его место займет группа своего рода колонов, скрывающих неполноценность своего социального положения за тонкой ширмой вездесущего автомобиля».

Картина «индустриального рабства», нарисованная Мак-Вильямсом, характерна не только для Техаса. Нет такого уголка в Соединенных Штатах, где бы не господствовали крупные капиталистические предприниматели, эксплоатирующие массу наемных сельскохозяйственных рабочих, которые поставлены в варварские условия существования. Таково же положение на свекловичных плантациях в Колорадо, на луковых плантациях в Огайо, на помидорных плантациях в Индиане, на ягодных плантациях во Флориде, на плодоовощных плантациях в Нью-Джерси. Всюду идет массовая экспроприация мелкого и среднего фермерства, которую Мак-Вильямс сравнивает с огораживанием земель в Англии времен так называемого первоначального накопления. Всюду возникли крупные предприятия капиталистического земледелия.

От 1 до 2 млн. «сельскохозяйственных мигрантов» ежегодно кочуют по Соединенным Штатам в поисках заработка. Мигранты передвигаются с помощью разнообразных транспортных средств, проделывая зачастую от 1,5 до 2 тыс. км. Передвижение фермеров вместе с женами, детьми, стариками представляет собой жуткую картину. «Эта поездка напоминает собой ужасный кошмар, — описывает один из таких фактов Вильямс. — Представьте себе 10 тыс. рабочих с женами и детьми, стремящихся ранней весной на север, прячущихся в пути, подобно беглецам, от всевидящего ока закона и спешащих днем и ночью на свекловичные плантации сахарозаводчиков. Мрачная, постыдная во всех своих деталях картина!» На путях этого странствования сельскохозяйственных рабочих происходит наглейшая их экоплоатация. Подрядчики и наниматели используют всякую возможность, чтобы обирать рабочих: берут плату за предоставление работы, за медицинское освидетельствование, взимают повышенную плату за перевозку по железной дороге или на автомашинах. В пути и на месте работы сельскохозяйственных рабочих обирают путем повышения цен на предметы питания. Торговцы спиртными напитками, наркотиками, содержатели притонов морально и физически развращают рабочих.

В американское сельское хозяйство все в большей и большей степени проникает монополистический капитал, который беспощадно сгоняет с земли самостоятельного фермера, превращает его в пария современного буржуазного общества. Мак-Вильямс приводит ряд, правда, далеко не полных, данных о росте и господстве в сельском хозяйстве США крупных монополистических организаций. Характеризуя высокую концентрацию сельскохозяйственного производства в Калифорнии, Мак-Вильямс указывает, что в начале второй мировой войны 10 % всех ферм Калифорнии получали 53,2 % валового дохода фермеров, 3,5 % ферм владели 62,3 % всей фермерской земли, 7 % всех ферм эксплоатируют 66 % всех сельскохозяйственных рабочих. «Не будет преувеличением сказать, — заключает он, — что из 150 тыс. ферм Калифорнии около 3 тыс. ферм полностью господствовали в сельском хозяйстве этого штата».

Концентрация сельскохозяйственного производства привела к возникновению крупнейших монополий. Характерна, например, монополистическая организация «Калифорния пэкинг корпорейшн» с капиталом в 65 млн. долл. — крупнейшая компания по переработке и заготовке фруктов. Она имеет 50 консервных заводов, филиалы во всех крупных городах страны, 21 тыс. акров фруктовых садов в Калифорнии, в которых занято около 5 тыс. рабочих. Монополистическая организация «Калифорния лэндс, инкорпорейтед» владеет 600 тыс. акров земли; в ее руках находятся закладные на 7398 ферм с общей площадью земли свыше 1 млн. акров и с общей задолженностью в 40,3 млн. долл. «За этими же компаниями, в свою очередь, стоит уже ничем не прикрытая власть финансового капитала. При такой системе сельскохозяйственной экономики фермер становится пешкой в руках промышленности, а ферма превращается в сельскую потогонную мастерскую».

На свекловичных плантациях Колорадо господствует крупнейшая монополия «Грейт вестерн шугар К°», на долю которой приходится одна треть всего свекловичного сахара, производимого в стране. Ее основной капитал составляет 25,5 млн. долл., а актив 75,8 млн. долл. Она выплачивала акционерам ежегодный дивиденд — 43,2 %! Во Флориде действует в области свекловичного производства «Юнайтед Стейтс шугар корпорейшн», имеющая собственные плантации сахарной свеклы в 25 тыс. акров и нанимающая в страдную пору до 5 тыс. рабочих, почти исключительно негров. Крупные монополистические организации имеются во всех отраслях сельскохозяйственного производства. Их список можно значительно расширить. Например, крупнейшей компанией по производству и сбыту натурального молока, сыра, мороженого является «Нейшнел дэйри продактс К°», на долю которой в ряде крупнейших городов США приходится 30–50 % сбыта натурального молока [7] Дж. Блэр, Х. Хаугтон и М. Роуз, Экономическая концентрация и вторая мировая война, М. ГИИЛ, 1948, стр. 301–302. . Согласно данным Бюро внутренних доходов, 4 крупнейшие компании, в том числе «Свифт» и «Армур», сосредоточили в своих руках 45 % суммы продаж мясной промышленности. Они объединяют все стадии мясной промышленности, от закупки скота у фермеров до розничной продажи готовой продукции [8] Там же, стр. 299. .

Капиталистические монополии овладевают сельским хозяйством по линии финансирования, сбыта свеклы на основе кабальных контрактов с фермерами; они сосредоточивают в своих руках земли, имеют свои собственные плантации с большим количеством наемных рабочих или фермы, на которых работают арендаторы.

В общем в сельском хозяйстве происходит тот же процесс овладения монополиями сферой обращения и производства, какой происходил и происходит в промышленности. Монополистические компании буквально грабят фермеров посредством монопольных цен. Имеется огромная разница между ценами, уплачиваемыми фермерам, и розничными ценами, по которым монополии реализуют продукцию. В период с 1923 по 1938 г. розничные цены на молоко снизились на 20 %, а за это же время цены, уплачиваемые монополиями фермерам, снизились на 50 %. В то время как сотни тысяч мелких ферм во время кризиса разорились, упоминаемая выше компания «Нейшнел дэйри» получала в среднем 13 % прибыли на свои капиталовложения. С каждого доллара, уплачиваемого за молоко потребителем, фермеры получали лишь 35, а компания — 65 центов [9] Д. Линч, Концентрация экономической мощи в США, М., ГИИЛ, 1948, стр. 173. . Мак-Вильямс приводит такой факт. Потребители платили при розничной продаже 4,08 долл. за ящик в 24 банки консервированных персиков. А за 45 или 50 фунтов свежих персиков, из которых были приготовлены консервы, садоводы получали 20 центов, или около 5 % розничной цены. Роль финансового капитала в американском сельском хозяйстве выросла настолько, что Мак-Вильямс не без основания характеризует его как «монополистическое земледелие».