Юрий Емельянов - Хрущев. От пастуха до секретаря ЦК

Таким образом, попытки Хрущева "исправить ошибки Сталина" и улучшить советско-китайские отношения не увенчались успехом. Комментируя замечание Хрущева в его мемуарах о том, что, если бы Сталин прожил дольше, конфликт с КНР все равно бы возник, известный английский эксперт по советско-китайским отношениям Эдуард Крэнкшоу писал: "Это – сомнительное утверждение… Мао уважал Сталина, как он никогда не уважал Хрущева. И Сталин бы не позволил, чтобы он оказался в плену гневных эмоций, как это случилось с Хрущевым". Хрущев оценивал отношение китайского руководителя к Сталину иначе: "Мао Цзэдун не только проявлял уважение к Сталину, но и доходил до какого-то самоуничижения. Так, он обратился к Сталину с просьбой порекомендовать человека, который помог бы ему в редактировании его речей и статей периода гражданской войны. Эти материалы Мао хотел издать и попросил прислать к нему человека, марксистски образованного, который не только помог бы ему при редактировании, но не позволил допустить какие-либо ошибки в теории".

То обстоятельство, что признание Мао Цзэдуна своего несовершенства в теории и его стремление поучиться у более сведущих в этом людей, означали для Хрущева "самоуничижение", свидетельствовало о его спесивой самоуверенности. Хрущев видел в обращении Мао Цзэдуна за помощью к Сталину лишь стремление "создать иллюзию, что готов его глазами рассматривать вопросы теории и практики марксизма и не претендует на какую-то собственную точку зрения в деле строительства социализма в Китае". На самом деле подобные "иллюзии", стремился создать Хрущев у Сталина, когда он, в отличие от других членов Политбюро, никогда не пытался ему возражать и демонстрировал солдафонское послушание в стиле Швейка.

Вряд ли Хрущев верно объяснил мотивы поведения Мао Цзэдуна. Для руководителя Китая Сталин был живым классиком марксистско-ленинского учения, на основе которого строилась новая жизнь в Китае. Для него Сталин был олицетворением победы первой социалистической революции, успешного социалистического строительства, великой победы над Германией, Японией и их союзниками в годы второй мировой войны. Мао Цзэдун имел возможность в течение двух с лишним месяцев пребывания в СССР во время своего государственного визита в 1949 – 1950 годах лично наблюдать Сталина, убеждаясь в остроте его ума, глубоком понимании проблем современности. Он знал, что Сталин с 20-х годов внимательно изучал положение в Китае и Сталин наверняка сумел продемонстрировать Мао Цзэдуну свои познания в проблемах этой страны. Руководитель Китая искренне хотел учиться у руководителя СССР. В то же время ни послужной список Хрущева, ни личные встречи Мао Цзэдуна с Хрущевым не позволили ему испытать такое же уважение к Первому секретарю ЦК КПСС.

Скорее всего, Хрущев преувеличил и самомнение Мао Цзэдуна и его стремление установить свою гегемонию в мировом коммунистическом движении. Очевидно, Мао Цзэдун почувствовал слабость общекультурных познаний Хрущева и непонимание им Китая. Именно поэтому он попытался просветить Хрущева и его спутников, рассказывая им об истории Китая, особенностях его культуры. Хрущев иронизировал над тем, как Мао Цзэдун прочел "обширную лекцию по истории Китая, а также Чингисхане и других завоевателях, которые приходили в Китай; о том, что более стойкой оказалась китайская нация, которая ассимилировала всех завоевателей, приходивших в Китай". Эти неоспоримые и элементарные сведения о китайской истории Хрущев воспринял как попытку обосновать претензии

КНР на руководство миром: "Очень много было сказано о превосходстве китайской нации в сравнении с другими. То, что рассказал нам про это Мао Цзэдун, было интересно послушать, но мы сделали для себя вывод, что Мао относится к другим нациям свысока. У меня сложилось мнение, что при дальнейшем развитии отношений Китая с Советским Союзом могут встретиться трудности; что Мао наделен националистическими мыслями и считает китайцев превосходящими все другие нации".

Следствием этих "мнений" явилось ухудшение советско-китайских отношений. Когда после возвращения в Москву, китайское руководство выразило интерес к предложению Хрущева о направлении китайских рабочих в СССР, в Президиуме ЦК уже были напуганы рассказами Хрущева о "китайской угрозе". Хрущев вспоминал: "Постепенно у нас сложилось мнение, что таким образом китайцы хотят внедриться на Дальний Восток". Поэтому в Китай был направлен ответ, что, взвесив свои возможности в рабочей силе, советское правительство увидело, что у страны хватит своих рабочих. Этот ответ вызвал, естественно, недоверие со стороны Китая.

Итак, в считанные дни Хрущев умудрился, с одной стороны, утратить ряд крупных позиций СССР в Китае, отказавшись в одностороннем порядке от Порт-Артура и советско-китайских компаний в Синьцзяне, а, с другой стороны, ослабить уважение и доверие к СССР китайских руководителей. Мощный военно-политический союз двух великих держав дал трещину.

Однако в это время мало, кто сомневался в прочности советско-китайских отношений и визит советской партийно-правительственной делегации во главе с Хрущевым в КНР расценивался в СССР, как еще один вклад в укрепление дружбы двух великих народов мира.

Глава 21. Распри в «колхозе» «Заветы Ильича»

Поездка Хрущева на восток сыграла большую роль в укреплении его политических позиций внутри страны. После завершения пребывания в Китае Хрущев вместе с Булганиным и Микояном не спешил веруться в Москву, а задержался на Дальнем Востоке и в Сибири. Главные новости в газетах открывались сообщениями о посещении городов Сибири и Дальнего Востока Хрущевым, Булганиным и Микояном. Создавалось впечатление, что в стране сложился новый триумвират, вставший во главе Президиума ЦК.

К этому времени Хрущев заметно расширил сферу своей деятельности. Об этом свидетельствовало его выступление 7 декабря 1954 года на всесоюзном совещании строителей, архитекторов и работников промышленности строительных материалов. В нем Хрущев говорил: "Нельзя больше мириться с тем, что многие архитекторы, прикрываясь фразами о борьбе с конструктивизмом и о социалистическом реализме в архитектуре, нерасчетливо расходуют народные средства".

Особую неприязнь у Хрущева вызывали высотные дома, построенные в последние годы Сталина в Москве. Он приводил расчеты, свидетельствующие о том, что "мало в высотных зданиях площади основного назначения и… много так называемых конструктивных площадей". Он вообще не любил высотные здания, а уж тем более со всякими "украшательствами". Хрущев утверждал: "Строителям иногда даже трудно справиться с выполнением в натуре этих украшательств". Лигачев вспоминал, как, увидев во время своего пребывания в Новосибирске проект строительства одиннадцатиэтажной гостиницы, Хрущев стал спорить с академиком С.А.Христиановичем, защищавшим проект. По словам