Александр Лепехин - О Туле и Туляках с любовью. Рассказы Н.Ф. Андреева – патриарха тульского краеведения

В моё время Кремль населяли народ всё нужный, должностной. Деревянные домики им принадлежавшие, загромождали всю площадь его; здесь были 4 улицы, Большая Пятницкая, Борисова, Жукова и Ламакина. Кстати заметим, что Жуков славился превосходным почерком: он писывал двумя пальцами: большим и указательным без помощи среднего. Помню, что по Кремлёвским улицам, в проливные дожди стояли огромные лужи; грязь была непроходимая, потому что мостовой ещё не существовало. Воеводский дом находился в Водяных ворот, на восток, Воеводская канцелярия на Севере, к Ивановским воротам, названным вероятно по монастырю, примыкала Ломакина улица. Таким образом, начальник города Тулы, живши в крепости, исполнял и должность коменданта.

Собеседник наш, рассказав о крепости, повёл нас к Предтечеву монастырю. Старик, находившийся под влиянием одной идеи: сообщит нам верные сведения о Туле, продолжал рассказывать следующее. Эта обитель веры и терпения достопримечательна как в нашем крае, так в истории Русской иерархии. Построение ее относят ко второй половине XVI века, к тому времени, когда город наш выдержал осаду, знаменитую в летописях Тулы. «В «Московском телеграфе» (забыл год и номер) напечатана была небольшая статейка о «Тульской писцовой книге», которую собиратель нашёл в куче бумажного хламу, не стоящего выделанного яйца. Статейка дышала свежестью известий, и мы читали её с жадностью. Потом в «Истории общественного образования Тульской губернии» помещён был отрывок из Писцовой книги. – В самом деле, как не порадоваться было такой находке, в которой подробно упоминается о Туле, как бы забытой летописцами; и собиратель поспешил объявить, что «Писцовая книга» свидетельствует о построении Предтечева монастыря «Тульскими боярами и посадскими людьми за избавление города от нападений Крымскаго Хана Девлет-Гирея». Так кажется? Этот письменный памятник, за неимением других документов, конечно, источник не маловажный для нас, Тулян; любителям старины отечественной любопытно было бы взглянуть на такую рукопись, которая решила вопрос окончательно. Может быть, и правда, что она действительно существует, а может быть и нет. Где теперь находится Тульская Писцовая книга – Бог её знает. С тех пор сочинители исторических сведений о Туле начали повторять то, что высказал Телеграф. Повторяйте, господа, повторяйте!. Ведь на совести нашей не лежит ответственность в истине. Как угодно, а я думаю, что не бесполезно было бы нашим провинциальным археографам отчётливее говорить о рукописях, находимых ими в архивах. Станется, что многие пожелают поверить списки с подлинниками. Мысль о поверке на месте списков с подлинниками подал мне М.П.Погодин, который заметил об этом в Телескопе 1832 г., № 24. Но не о том речь. Если писцовые книги свидетельствуют о построении Предтечева монастыря в Туле за избавление города от нападения Хана Девлет-Гирея, в 1552 г., то надобно думать, что обитель построена в продолжение 60-х годов XVI века. Из грамоты же писанной в 1640 г. К воеводе Замыцкому и напечатанной в Истории общественного образования Тульской губернии, что граждане и монашествующая братия просили Царя оставить за обителью мельницу за посадом на Упе, для того, будто бы «в монастыре церковь и колокольня, и городьба, и вельи ветхи, а строить их нечем». Спрашивается: неужели в каких-нибудь восемьдесят лет каменное строение до того могло обветшать, что требовало не медленного возобновления, тогда как Кремль (крепость), сооружённый в 1509 г. И обитель похвалы Божьей матери существуют и поныне.?. Странно! Впрочем, стоит ли спорить о времени: полвека больше, полвека меньше, ещё не прибавит знаменитости этой обители. Что же из этого следует поучительного для прагматика? Ровно ничего. Однако ж я не совсем, безусловно, соглашаюсь с известием Писцовой книги, относительно основания Предтечева монастыря. Знаем мы, кто, как и когда пописывал эти часто пустые произведения старины! Древняя архитектура церкви о трёх пирамидальных главах во имя Похвалы Божьей Матери, находящейся в сказанной обители, доказывает, что она едва ли принадлежит тому периоду времени, о котором возвестила эта рукопись. Во второй половине XVI века, уже не строили, кажется, подобных храмов. Без всякого сомнения, во всей России едва ли найдёте десять церквей с тремя пирамидальными главами. Это стиль древний, может быть, тип стиля истинного Русского, существованию которого напрасно не верит упорная заносчивость. Остаток такого зодчества можно видеть в Москве (я разумею Воскресенскую церковь, что в Гончарах, Ильи Пророка, что на Гороховом поле), в Серпухове и в некоторых других городах. Преосвященный Амвросий, автор «Истории Российской Иерархии», имел основательную причину заметить: «таковые (пирамидальные верхи) были на церкви Владимирского Георгиевского монастыря» (на Клязьме), говорит он, описывая наш Предтечев монастырь. А церковь Георгия Победоносца воздвигнута была в 1229 г., Георгием Долгоруким. Эти три вековые стража, главы которых увенчаны символами христианской веры, не изменяя друг другу, всё ещё стоят задумчивые и печальные, всё ещё грозны для духа тьмы и врага Слова. Правда, время наложило на них разрушительную свою руку, прикоснулось к ним губительным своим дыханием, покрыв члены старцев мхом и плесенью; но три вековые стража, презирая время, ещё долго, долго будут обозревать окрестности Тулы и вести таинственную речь с современником своим Кремлём, который также охраняет другую святыню – Тульский Кафедральный собор. Рассмотрим этот храм внимательно. (В ту пору мы находились уже на дворе монастыря, в нескольких шагах от церкви Похвалы Божией Матери). Не правда ли, продолжал наш путеводитель, что на нём лежат следы вкуса, или правильнее, безвкусия отдалённых веков. Посмотрите: окошки и двери сделаны без всякой симметрии, без размеров: одно другого больше, одно другого ниже. Нет ни внутреннего, ни внешнего украшения, которое бы останавливало бы взор наблюдателя, ищущего затейливых вычурностей в зодчестве. Какая бедность изобретательности! Какая грубость в формах! Как всё это тяжело, мрачно и угрюмо!. Но в этом отсутствии изящного я вижу глубокий смысл: зодчий, проникнутый религиозным чувством, думал, что всякое изящное искусство ничтожно в зданиях, назначенных для богослужения – «суета сует» потому что они посвящаются Тому, перед которым «тесна восстать и высота вселенной».

Рассказывая о древностях Тульских, старец, восхищённый предметом для него любезным, увлекался до энтузиазма, до поэзии, а мы этого-то в нём и не подозревали.

– Что осталось здесь от всеразрушающего времени? Продолжал он, обводя вокруг взором. Осталось немного. Храм во имя Похвалы Божьей матери, кельи монашествующих, небольшой двухэтажный дом, где теперь помещается духовная консистория и ее архив, западная башня, причт давно разобраны за ветхостью и, наконец, часть каменной ограды, близкой к падению. Вот всё, что уцелело до наших дней. Древность священная! Я преклоняюсь перед тобою мыслию, прибавил Тульский старожил, и мы вступили под тёмные своды храма, о котором он говорил. Когда мы вышли из церкви, древнейшей в городе, путеводитель наш, указывая на северную сторону двора, находящуюся между храмом и монастырскою стеной, сказал: