Теодор Моммзен - История римских императоров

Далее по протоколу следует: доктор Моммзен: «Собственно это дело может обсуждаться только в более узком кругу. Я бы целиком разделил точку зрения господина Харнака, если бы можно было написать историю человечества при римских императорах. Еще и сегодня мы продолжаем смотреть снизу вверх на достижения того времени: геополитическую стабилизацию и, несмотря на все злоупотребления властей, относительное благосостояние народных масс при лучших императорах. Время, когда, согласно указанию Харнака, рядом с каждой казармой стояли термы, нам еще неминуемо предстоит пережить в будущем, как и многое из того, что было в ту эпоху. И это не идеал, это реальность. Каково же было лучшее время в эпоху императорского Рима? На это древние римляне отвечали сами: первые десять лет правления Нерона. 51 А теперь представьте себе, что учителя сочтут для себя возможным утверждение, а дети вполне с ним согласятся, что первые десять лет правления Нерона были лучшим периодом в истории человечества. Правомерно ли это? Пожалуй да, если каждый учитель будет наделен интуитивным даром распознавания сущностного ядра, скрытого под спудом циничной лжи придворной клики. Насколько себя помню, я все время занимаюсь этим периодом. И мне до сих пор не удавалось выделить это ядро! Поэтому, став преподавателем, я бы строго-настрого запретил себе читать историю этой эпохи без сокращения. Как бы мне не было жаль тем самым разбавить водой вино господина Харнака, я должен сказать: нет и нет!».

Аргументы против преподавания истории императорского Рима, которые могут быть названы только в более узком кругу, касаются, по всей видимости, скандалов и интимных подробностей, циничных сплетен двора, сообщаемых Светонием, Марциалом, Ювеналом и другими античными авторами, и которые Моммзен считал за лучшее целиком исключить из программы преподавания. Но действительно ли в этом кроется причина нежелания Моммзена воссоздать картину императорской эпохи?

Вопрос, почему Моммзен оставил ненаписанной историю Империи, является поистине классическим (Questo quasi classico tema del perche il Mommsen non scrisse la storia dell' impero) 52 и до сих пор не дает покоя исследователям. Высказывания самого Моммзена позволяют прийти к разным выводам, к ним добавляется целый ряд предположений, зачастую далеко идущих. Первое, что лежит на поверхности, — пожар в доме Моммзена 12 июля 1880 г. (см. ниже). Однако данная версия разделяется немногими, большинство ее отвергает. Предметом дискуссии стали другие версии. Нойман, 53 Хиршфельд 54 и Хартман 55 подчеркивают недостаток надписей. По мнению Фаулера 56 и Эдуарда Нордена, 57 «...четвертый том остался ненаписанным только потому, что время для него еще не настало». Еще более решительно настроен Вильгельм Вебер, 58 согласно которому Моммзен просто отступил перед масштабностью проблемы. Напротив, Герман Бенгтсон 59 выражал убеждение в том, что представление Моммзена о принципате в том виде, в каком оно было развито в его «Государственном праве», будучи перенесенным на историю императорского Рима, показало бы свою несостоятельность.

Как подчеркивал Виламовиц, 60 Моммзен взялся за написание «Римской истории» только под давлением обстоятельств, а не по собственной инициативе. В действительности его волновал лишь Цезарь и достижение им авторитарной власти, так что по-настоящему вжиться в образы героев последующего исторического периода он уже не мог. Ему вторит Эдуард Мейер: 61 «Основная причина того, почему он отказался от продолжения своего труда и почему так никогда и не смог написать четвертый том, заключается в пропасти, которая разделяет его Цезаря и его Августа». К этой точке зрения, приводимой еще в 1909 г. Ферреро, присоединяются Альберт Вухер, 62 Альфред фон Клемент, 63 Ганс Ульрих Инстинский 64 и Цви Явец. 65 Дитер Тимпе 66 находил сходство между Италией 46 г. и эпохой, современной Моммзену, полагая, что своеобразие произведения определило его внутренние рамки, вне которых оказалась эпоха Империи. В противоположность этому Лотар Викерт 67 считал, что Моммзен отказался от продолжения своего труда из боязни потерпеть фиаско в глазах читателей. В качестве объективной причины отсутствия четвертого тома Викерт называл трудность достижения органического единства изложения биографий императоров и истории Империи. «Вероятно, в четвертом томе было бы немало блестящих страниц, не говоря уже о его безупречности в научном отношении. Однако при сравнении его с пятым томом в качестве самостоятельного целого нам, кажется, было бы видно, что Моммзен сделал шаг назад или, по крайней мере, остановился в своем развитии, несмотря на кажущийся прогресс». 68 Как на причину субъективного характера Викерт указывает угасание энтузиазма ученого. Арнальдо Момильяно 69 обращал внимание на то, что рассмотрением государственного права и жизненного уклада провинций вообще исчерпывались те стороны императорской эпохи, которым Моммзен придавал значение.

Другие авторы занимаются историей развития дисциплины, изучая процесс перехода от художественной историографии XVIII и начала XIX в. к углубленным исследованиям конца XIX—начала XX в. В этой связи Фютер 70 и Хойе 71 приводят творчество Моммзена в качестве примера прогрессивных тенденций, а Тойнби 72 и Коллингвуд 73 с сожалением отмечают как пример регресса. Как явствует из берлинской речи о Моммзене Иоахима Феста от 1982 г., он придерживается той же концепции. Подобная эволюция историографической мысли в какой-то мере отражает современное состояние умов, однако в контексте нашего рассмотрения ничего не объясняет, так как вопрос, почему именно Моммзен — в отличие, например, от Буркхардта и Грегоровиуса — задался целью придать истории подлинную научность, все еще остается открытым.

Наряду с этим распространены попытки истолкования исходя из политико-идеологических мотивов. В письме от 1 декабря 1917 г. к Виламовицу Адольф Эрман высказывает точку зрения, якобы распространявшуюся Полем де Лагардом, согласно которой Моммзен прервал работу над воссозданием исторического полотна императорской эпохи вследствие своей неудовлетворенности христианством. 74 Так же были склонны думать Грант 75 и Баммель. 76 Инстинский 77 указывал на несовместимость вселенского характера Римской империи с идеями Моммзена о нации и государстве. Согласно Србику 78 императорская эпоха была неприемлема для Моммзена из-за его либерально-республиканских убеждений. Сходное мнение имел Вухер, 79 считая, что, будучи либералом, Моммзен никогда бы не смог примириться с имперской идеей. Следует понимать, что императорской эпохе не было места в сердце республиканца. Эту точку зрения разделяют также Хайнц Гольвицер 80 и Карл Крист. 81 Правда, для них препятствием является не сравнительно либеральный характер Римской империи, который Моммзен 82 недвусмысленно признавал, а его верноподданнические чувства по отношению к монархии Гогенцоллернов, которые он неоднократно публично выражал в речах по случаю дня рождения кайзера. Еще в 1902 г. он выступал в защиту Германской империи. 83