Василий Христофоров - Контрразведка ВМФ СССР 1941-1945

1 декабря 1943 г. начальник ОКР «Смерш» КБФ Виноградов направил начальнику УКР «Смерш» Гладкову записку, в которой сообщил, что проведенной проверкой по делу-формуляру на ФПВ «достаточных для ареста свидетельских материалов не добыто». Всего в сентябре 1943 г. негласно были опрошены 11 свидетелей из числа личного состава ТЩ-51, которые подтвердили, главным образом факты антисоветских высказываний ФПВ по вопросу сравнения им условий жизни в буржуазной Польше с условиями жизни в СССР. В то же время было установлено, что ФПВ вел разговоры, восхваляющие условия жизни буржуазной

Польши не по своей инициативе, а в основном отвечая на задаваемые ему по этому поводу вопросы, в том числе агентов органов контрразведки» [327] ЦА ФСБ России. Ф. 4. Оп. 4. Д. 1286. Л. 219–220. .

24 марта 1944 г. начальник ОКР «Смерш» КБФ Виноградов направил начальнику УКР «Смерш» Гладкову записку, в которой сообщил, что за период с декабря 1943 г. по март 1944 г. существенных материалов проверяемого по делу-формуляру ФПВ получено не было. По оперативным данным и отзывам командования ФПВ в положительную сторону изменил свое отношение к службе [328] Там же. Л. 221–222. .

6 марта 1945 г. начальник ОКР «Смерш» КБФ Виноградов направил начальнику УКР «Смерш» Гладкову спецсводку № 3, в которой сообщил, что краснофлотец МТЩ-298 БТР ТМОР КБФ «продолжает вести среди личного состава МТЩ-298 антисоветскую деятельность, восхваляя буржуазный режим Польши и установленные немецкими властями порядки во время оккупации Польши, одновременно возводя клевету на условия жизни в Советском Союзе». ФПВ говорил о том, что Красная армия находилась недалеко от его родины, но как скоро она будет освобождена — пока неизвестно. Он полагал, что освобождение его родины все равно не приведет к прежним условиям жизни, которая была при польской власти. ФПВ говорил, что утверждения о плохой жизни в Финляндии не соответствуют действительности. Он заявлял, что был в Койвисто и видел, что «у каждого финна было по несколько коров и других животных. Выходит наоборот, финны живут лучше, чем советские люди» [329] Там же. Л. 224–227. .

24 марта 1945 г. при передислокации сформированного во 2-м Балтийском флотском экипаже взвода 29-го головного арт-склада Управления тыла КБФ на пути следования из Ленинграда в Таллин дезертировал краснофлотец ФПВ [330] Там же. Л. 231. .

В июле 1943 г. в связи с антисоветскими взглядами начата разработка офицера 11-й авиабазы ВВС КБФ — КПА, который среди своих знакомых говорил о том, что по государственным займам советское население давало деньги, «а толку от этого мало».

КПА утверждал, что советское правительство нецелевым образом тратило полученные от займов деньги, «устраивало балы, поэтому немцы быстро продвинулись по советской территории». Он полагал, что советские генералы не занимались укреплением обороноспособности Советского Союза. КПА говорил об отсутствии свободы в СССР, особенно в сфере искусства. В сентябре 1943 г. КПА, прочтя сводку Совинформбюро, заявил, что когда он слышит о советских победах, у него появляется двойное чувство. С одной стороны, он был рад тому, что советские войска бьют немцев, а с другой стороны, он был недоволен тем, что советская «верхушка торжествует победу». Он говорил, что хотел бы такой власти в Советском Союзе, «которая не тащила бы за каждое слово в ГПУ». Он хотел, чтобы Советским Союзом управляли бы без репрессий и террора. После сообщения в печати о выборах патриарха, по мнению КПА, священники скоро появятся в госпиталях для утешения раненых, а следующий этап — появление священников в армии. Он полагал, что скоро вменят в обязанности молиться [331] ЦА ФСБ России. Ф. 4. Оп. 4. Д. 1286. Л. 237–241. .

Проверка лояльности КПА велась с июля 1943 г. по апрель 1946 г., до момента, когда КПА был демобилизован из ВВС КБФ в запас. В связи с малозначительностью оперативных материалов проверка была прекращена [332] Там же. Л. 245. .

Всего за период Великой Отечественной войны контрразведчики КБФ предоставили командованию и Военному совету флота 603 специальных сообщения и справки по различным вопросам, в том числе 17 — о недостатках в организации обороны и проведения боевых действий; 111 — о недостатках организации службы в частях и соединениях КБФ; 21 — об авариях и выводе из строя материальной части; 32 — об антисоветских настроениях среди личного состава; 21 — по законченным следственным делам на немецких агентов, изменников Родины и вскрытых контрреволюционных группах; 29 — об утрате секретных документов и разглашении гостайны; 228 — об аморальных проявлениях; 42 — о смерти и ранении личного состава военнослужащих в результате чрезвычайных происшествий; 16 — о дезертирстве; 14 — о самоубийствах или покушениях на самоубийство; 12 — о недостатках в продовольственном и вещевом снабжении военнослужащих; 15 — по документам военной цензуры и 45 других сообщений [333] ЦА ФСБ России. Ф. 4. Оп. 4. Д. 1273. Л. 57–58. .

Вследствие недостаточного опыта организации контрразведывательной работы в боевых условиях в первые месяцы войны агентам противника удавалось проникнуть в части и соединения флота, осесть в их окружении, что в дальнейшем отрицательно сказалось на работе советской контрразведки. Негативное влияние на организацию оперативно-розыскной деятельности морских контрразведчиков в тот период оказала гибель во время боевых действий Особого отдела КБФ. Морские контрразведчики стали нести потери практически с первых дней войны. Так, 27 июня 1941 г. на одном из эсминцев Балтфлота погиб оперуполномоченный Особого отдела младший лейтенант Н.П. Мух-ранов. Большое количество советских контрразведчиков погибло при эвакуации из Таллина в августе 1941 г.

Вместе с жителями Ленинграда офицеры контрразведки Балтийского флота вынесли все невзгоды, обрушившиеся на блокадный город (1941–1944): голод, непрерывные бомбежки, гибель боевых товарищей. Порой смерть настигала сотрудников прямо на рабочем месте. Так, 4 апреля 1942 г. при попадании бомбы во двор Большого дома на Литейном погиб за рабочим столом в служебном кабинете сотрудник Особого отдела КБФ капитан 3-го ранга М.М. Черногоров.

В блокадном Ленинграде морские контрразведчики вели борьбу с разведками противника, выявляли агентов немецкой разведки из числа военнопленных моряков и жителей временно оккупированных советских территорий, особенно районов Ленинградской области, расположенных на южном побережье Финского залива. В 1941–1942 гг. немецкой разведке удалось внедрить в части и соединения флота некоторых захваченных агентов разведотдела штаба КБФ. Этих лиц она перебрасывала в районы флотских баз, расположенных на островах Лавенсаари и Сескар [334] Сескар (фин. Seiskari) — остров в восточной части Финского залива. Расположен в 19 км от южного и в 38 км от северного берега залива. Площадь 4,16 кв. км, длина около 3,2 км, ширина 1 км. Административно входит в Кингисеппский район Ленинградской области. , с заданиями выяснить состояние береговой обороны, ее технических средств и гарнизонов. Масштабность заброски агентуры, а также близость фронта к основным базам КБФ создали реальную угрозу проникновения немецких разведчиков на флот и в осажденный Ленинград, поэтому от морских контрразведчиков потребовались значительные усилия по совершенствованию своей работы.