Гордон Чайлд - У истоков европейской цивилизации

Чайлд в своем труде показывает прогрессивное развитие древних культур и тем самым дает материал для Дальнейших социологических и исторических обобщений. Чайлд понимает различие между базисом и надстройкой. Так, на стр. 279 он совершенно справедливо говорит: «Идеологическая надстройка, покоившаяся на этом единообразном способе производства, насколько о ней можно судить по следам, находимым в археологических летописях, едва ли отличалась большим разнообразием». Чайлд признает возможность восстановить картину общественных отношений по археологическим данным. Он пишет о том, что «захоронение вместе с покойниками домашних животных указывает не столько на начало скотоводства, сколько на переход от коллективного владения скотом к индивидуальному» (стр. 219), и высказывает мнение, что дунайцы жили на первобытно-общинных началах, судя по раскопанному целиком поселению в Коломийщине. Он считает возможным согласиться с тем, что трипольское общество было построено на таких же, как дунайское, началах, он согласен с социологическим истолкованием кубанских курганов и т. д.

Но в то же время необходимо иметь в виду, что книга Чайлда содержит ряд важнейших принципиальных ошибок.

Дело в том, что книга «У истоков европейской цивилизации» впервые была издана в Англии в 1925 г. Настоящий перевод сделан снятого английского издания 1950 г. За годы, протекшие между первым и пятым изданиями, в археологии Европы было сделано много открытий, и Чайлд подверг книгу значительной переработке, тем более, что в результате более близкого ознакомления с трудами советских ученых и сам он за эти годы проделал большую эволюцию. Изменение во взглядах Чайлда было отражено в книгах «Прогресс и археология» (1945 г.) и «Шотландия до шотландцев» (1946 г.). Но переработка книги «У истоков европейской цивилизации» выразилась главным образом в пополнении книги новым материалом и в уточнении ряда данных; многие ошибочные положения автора остались без изменения. Это относится прежде всего к основному принципу, на котором построена книга,— идее диффузионизма (так называемой «теории распространения»).

Когда археолог имеет дело с тем или иным крупным открытием древности: изобретением металлургии, керамики и т. п., он должен решить вопрос о том, сделано ли это открытие тем обществом, которое он исследует,или принесено извне. Это подчас является решающим для определения экономического и социального развития общества, для изучения его истории. Большинство буржуазных ученых придерживается той точки зрения, что эти крупные открытия были сделаны лишь однажды на протяжении истории и что различные менее значительные явления — форма посуды, топора и т. п.,— зародившись у одного племени или народа,только этим народом и распространяются.

Отсюда буржуазные ученые делают вывод, что везде, где наблюдается то или иное явление культуры, можно проследить тот или иной народ — носитель этого явления; миграция народов — основа распространения культуры; одни народы являются носителями высших достижений культуры, а другие способны лишь пассивно воспринимать эти достижения. Подобная теория может привести к расизму.

Советские ученые, ученые-марксисты, считают, что единство законов развития общественного производства может позволить любому обществу на определенной ступени экономического и социального развития сделать то же открытие, одни и те же явления могут независимо возникнуть у различных народов. Тем самым заимствованиям и миграциям отводится подчиненная роль. Они не могут быть решающим фактором исторического процесса. Основными являются не внешние факторы, а внутреннее развитие изучаемого общества.

Борясь против реакционных буржуазных теорий, советские ученые резко выступили против миграционизма и порождаемого им расизма. Одной из наиболее реакционных школ, опиравшихся на теорию распространения, была культурно-историческая школа в этнографии Анкермана—Гребнера—Шмидта и близко примыкавшая к ней в археологии школа Siedlungsarchaologie (археология расселения), главой которой был Г. Коссина. Теория культурных кругов, выдвинутая этими школами, оказала большое влияние на буржуазную науку эпохи империализма. Культурно¬историческая школа рассматривает культуру как некое явление, возникающее в чистом виде где-либо в одном месте и оттуда распространяющееся по территории земного шара. Все развитие •культуры сводится к миграции раз и навсегда данных культурных явлений. Они распространяются либо путем расселения конкретных носителей этой культуры, либо путем диффузии — проникновения элементов одной культуры в другую, иногда сквозь чуждые окружающие культуры.

Чайлд во многих вопросах примыкает к теории культурных кругов, хотя и избегает тех крайностей и реакционных выводов, которые делают сторонники культурно-исторической школы.

Чайлд не отрицает самостоятельного развития культурных зон. Их прогресс — это не только процесс распространения восточной цивилизации. Однако внутреннему развитию Чайлд отводит второстепенную роль; решающую роль для него играют внешние влияния.

Приложенные в конце книги четыре карты наглядно демонстрируют эти, как Чайлд их называет, «культурные зоны» и процесс диффузии, постепенного проникновения одной культурной зоны в другую. Источником европейской цивилизации, по Чайлду, являются цивилизации Вавилонии, Египта и Хеттского царства. Культурные влияния идут с Востока, и чем ближе к метрополии этих цивилизаций находится та или иная европейская культурная зона, тем выше уровень ее развития. На первой карте представлены культуры, расположенные по мере их удаления от городских центров Египта и Месопотамии,— от развитых городов бронзового века на Крите в Анатолии и полуостровной Греции до простых обитателей североевропейской равнины и лесов севера. Следующие карты отражают постепенное распространение этих культурных зон. Зоны остаются прежние, но их радиусы становятся короче.

Конечно, народы Древнего Востока по культуре и общественным отношениям далеко опередили современное им население Европы и оказали значительное влияние на культурное развитие Европы в эпоху неолита и бронзы. Но для восприятия влияний, для заимствования население Европы было подготовлено внутренним общественным развитием. Так, например, заимствованию культурных растений из Юго-Западной Азии и Северной Африки предшествовало самостоятельное возникновение земледелия в Европе. Поэтому нельзя все развитие европейской культуры сводить к диффузии культурных достижений Древнего Востока.

Слабость позиции Чайлда видна хотя бы из того, что принцип диффузии выводится им не из исследования фактов, а принят априорно. Он сам подчеркивает субъективность соображений, на основании которых установлена картина соотношения культурных зон (стр. 446). Если внутри этих зон последовательность наблюдаемых явлений хорошо известна, то соотношения между ними весьма спорны. Однако Чайлд заранее отвергает всякое решение, если оно противоречит принцину диффузии. Характерно для позиции Чайлда отношение к спору испанского археолога Бош-Гимперы с его противниками. Бош-Гимпера, стоя на позициях эволюционизма, довольно убедительно доказал, что мегалитическая цивилизация развилась в Северной Португалии без какого-либо внешнего влияния; он показал распространение мегалитов отсюда на весь Пиренейский полуостров. Он показал постепенную эволюцию идущих отсюда архитектурных форм (дольмены — гробницы с коридором — толосы), эволюцию хозяйства и типов металлических изделий. Реакционные археологи Европы и Америки обрушились на Бош-Гимперу с позиций миграционизма. Предполагая независимое возникновение культуры мегалитов на Пиренейском полуострове, Бош-Гимпера опровергал их антинаучные теории, в частности теорию о том, что строители мегалитов были праиндогерманцами. Чайлд отдает должное положительным сторонам схемы Бош-Гимперы и не поддерживает точку зрения его противников. Однако, придерживаясь -принципов диффузии, Чайлд утверждает, что цивилизация медного века на Пиренейском полуострове представляет собой результат проникновения восточносредиземноморского влияния. Полуостров, по его мнению, колонизовали какие-то восточноевропейские или североафриканские пришельцы, под влиянием и руководством которых местное население получило доступ к источникам металла в Португалии. Что же касается построивших мегалитические гробницы жителей холмов, то у них элементы мегалитических обрядов вытесняются своеобразными формами восточных погребальных обычаев. Схема Чайлда диаметрально противоположна выводам Бош-Гимперы. Основанием для отрицательного отношения к схеме Бош-Гимперы служит отчасти то, что под нее не подведен стратиграфический базис, но главным образом то, «что она противоречит принципам диффузии» (стр. 374). Мы не можем отвергать фактов расселения племен или распространения культуры путем взаимодействия между ними. Часто эти факты хорошо прослеживаются, особенно когда удается выявить не только однородность общих признаков, но и узко формальных элементов культуры (например, формы украшений, детали орнаментов на посуде и т. п.). Но Чайлд приходит к своим выводам не на основании конкретных фактов, а на основании лишь принципов диффузии, которые он рассматривает как универсальный закон развития европейской культуры. Чайлд в большинстве случаев не допускает возможности самостоятельного возникновения одинаковых или сходных культурных явлений независимо друг от друга в разных местах, он признает такую возможность только тогда, когда она не нарушает принципа зонального распространения культур [так, например, он считает (стр. 166), что «Кричевский очень удачно показал, каким образом аналогии с северными культурами можно с полным основанием объяснить внутренним экономическим и социальным развитием общественных групп на Дунае».