Макс Хастингс - Битва за Фолкленды

Все в Королевских ВМС прекрасно знали о недостатках эсминца типа 42. В начале ввода в жизнь программы постройки этих кораблей их по экономическим причинам уменьшили в размерах, сократив в длину на 30 футов (9 метров). В результате получился не самый удачный по форме корпус, особенно при сильном волнении. Но куда серьезнее другое — как и в случае многих современных британских военных кораблей, при проектировании эскадренного миноносца УРО типа 42, чтобы поддерживать баланс веса оборудования, размещаемого в верхней части судна, и сохранить устойчивость, пришлось пожертвовать мощью вооружения. Любой командир эсминца хотел бы иметь для ближнего боя «Си Вулф», но корабли типа 42 оснащались для защиты от авиации на бреющем полете только зенитными ракетными комплексами «Си Дарт», печально известными неспособностью поражать цели на малых высотах. В начале Фолклендской войны у британской публики повсеместно бытовало убеждение, будто эсминцы и фрегаты станут оказывать совместное противодействие налетам вражеской авиации так, как делали это эскортные суда во время Второй мировой. Как мы уже отмечали, ключевым свойством современных британских боевых кораблей являлось наличие на каждом разнородного арсенала средств для отражения ими рейдов авиации, направленных против себя, тогда как полноценно защитить от атак с воздуха другие корабли они в большинстве случаев не могли. Потому «Шеффилд», как и прочие суда оперативного соединения, перед лицом нападения вражеских самолетов был вынужден полагаться только на собственные возможности.

Офицер ПВО «Шеффилда», лейтенант-коммандер Ник Бато, распоряжался в боевой рубке. когда РЛС засекла какой-то объект, по всей видимости, приближавшийся с запада летательный аппарат. Бато оповестил вахтенного офицера на мостике, лейтенанта Питера Уолпола. Находившийся за пультом управления ракетами лысеющий коротышка, главный старшина по имени Адамсон, принялся с помощью клавиатуры вводить данные в компьютер АБИУС IV [231], стремясь захватить цель. Командиров британских кораблей предупредили о вероятности атак с воздуха ракетами «Экзосет», которые могли выпускаться на максимальной дистанции в 45 миль (83,3 км) с летательных аппаратов на средних высотах. Обнаруженный РЛС объект находился куда ближе и шел много ниже. Он мог бы оказаться возвращавшимся «Си Харриером» или, вероятно, «Миражом», либо «Скайхоком», идущим на задание с бомбами. Находившийся на мостике Уолпол неожиданно увидел на горизонте дым, При подготовке британцев учили, что после обнаружения объекта — советского летательного аппарата до попадания в цель выпущенной им ракеты должны пройти двадцать минут. В сложившейся обстановке с момента засечки цели в боевой рубке прошло меньше двух с половиной минут. Уолпол и очутившийся с ним на мостике лейтенант Королевских ВМС Брайан Лэйшон, пилот «Линкса» с «Шеффилда», одновременно поняли, что за предмет движется в их направлении: «Бог мой, так это же ракета!»

Через пять секунд летевшая со скоростью 680 миль в час (около 1560 км/ч) «Экзосет» ударила в середину корпуса судна, по словам Солта, «с коротким, высоким, невыразительным звуком». С тех пор строились и строятся догадки о том, будто детонировал только неизрасходованный метательный заряд в ракете, однако Солт и его парни уверены — взорвалась сама 363-фунтовая (165-килограммовая) боеголовка. Ракету выпустил один из двух самолетов «Супер-Этандар» французской постройки, входивших в эскадрилью из всего четырнадцати таких машин, часть которых продавец уже отгрузил аргентинцам [232]. Захватив цель с дистанции около 6 миль (11 км), ракета взорвалась в 8 футах (2,4 м) над ватерлинией на второй палубе, вблизи расположенного впереди машинного помещения, оставив раскол в корпусе шириной 10 на 4 фута (3 на 1,2 м) [233]. Взрывная волна сорвала с петель водонепроницаемые двери в переборках и разнеслась вперед и назад от мостика. Она вырвала трапы, переломала снаряжение, и почти тут же нижние палубы начал заполнять едкий черный дым.

Солт очутился на мостике через считанные секунды после взрыва, обнаружив, что силовая установка не действует, как не функционирует и главная сеть селекторной связи. Тотчас же стало ясно — необходимо срочно эвакуировать нижние палубы, чтобы спасти людей от дыма. Поскольку личный состав корабля находился в основном на вахте, потери, по счастью, оказались небольшими. Если бы была объявлена боевая тревога, люди бы толпой повалили через центральный проход как раз в момент попадания ракеты. Многие из погибших сразу после взрыва нашли смерть на камбузе, где готовили ужин, или же оказались запертыми в компьютерном помещении под оперативной рубкой. Команды ликвидации последствий нападения противника тут же приступили к попыткам купировать пожар, дабы ограничить распространение дыма и огня, разгоравшегося в области попадания, но большинство водонепроницаемых дверей закрыть было нельзя. Передвигаться между носовой и кормовой частями корабля под верхней палубой не представлялось возможным. Жар становился нестерпимым. Но что всего хуже, взрыв повредил водопроводные сети корабля, а потому бороться с огнем оказывалось фактически нечем. Когда оглушенные и черные от копоти моряки собрались на верхней палубе, они попробовали запустить переносной газотурбинный насос. Цепь стартера сломалась. Пришлось опускать за борт слабые ручные насосы — в ход шли даже ведра. Солт с большим трудом выбрался с задымленного мостика, поскольку ступеньки снаружи на закрывавшем его металлическом кожухе отсутствовали. Многие из команды сумели подняться наверх с нижних палуб благодаря противогазам. На корабле находилось всего восемь дыхательных кислородных аппаратов. С их помощью некоторые решительные парни начали прокладывать себе путь обратно вниз, дабы дать бой огню.

Но было жарко, слишком жарко, да и дым не позволял ничего рассмотреть. Люди на верхней палубе чувствовали жар через подошвы ботинок и видели пар, поднимавшийся от бортов корабля. Передняя надстройка жутким образом нагрелась. Подошел фрегат УРО «Арроу», его командир вступил в разговор с Солтом по дуплексному портативному радиотелефону, спрашивая, чем можно помочь в тушении огня, но ситуация уже стала безнадежной. Трое моряков в надувной моторной лодке «Джемини» с борта «Шеффилда» попытались направить воду в пробоину в борту корпуса. Солт очень перепугался за них, когда рядом фрегат «Ярмут» неожиданно выстрелил из противолодочной минометной установки и известил о замеченных торпедных дорожках. Нахождение в данном ареале субмарины не подтверждено, однако британцы, потрясенные трагедией «Шеффилда», вовсе не хотели пытать счастья узнать, ложными или нет были засеченные эхолокатором шумы. Солт посмотрел на часы и решил, что те сломались. С момента попадания ракеты прошло, как казалось, всего минут двадцать. Однако стрелки не врали — миновали четыре часа. Около сорока пострадавших, в основном обожженных и наглотавшихся дыма, вывезли с корабля. Густой дым, валивший из корпуса, сменил цвет с черного на белый, и на короткий момент капитану с командой показалось, будто они начинают одерживать верх в борьбе за спасение корабля. Но жар внизу по-прежнему был ужасным. Чрезвычайно смелый старшина, пробившийся в чрево корабля, исчез в клубах дыма. Больше его не видели — вероятно, бедняга задохнулся. Огонь распространялся на отсек, где хранились ракеты «Си Дарт». Стало очевидно — на какой бы риск ни шла команда, корабль все равно будет непригоден к дальнейшим боевым действиям.