Вячеслав Дашичев - «Совершенно секретно! Только для командования». Стратегия фашистской Германии в войне против СССР. Документы и материалы

8.1.1943 г. последовал ультиматум командования Красной Армии, изложенный в листовках, сброшенных с самолета. В это время оборона района окружения еще удерживалась. Командующий армией указал командирам корпусов на то, что о капитуляции не может быть речи. Впрочем, никто из командиров корпусов также не высказывался за капитуляцию.

Решающей причиной отклонения ультиматума были не только приказы вышестоящего командования, но прежде всего переданные вернувшимся генералом Хубе мнение и намерение верховного командования.

Сообщение генерала Хубе сводилось к следующему: ОКХ намеревается предпринять новое наступление с целью деблокады с запада, для этого подтягиваются танковые и моторизованные соединения; кроме того, снабжение воздушным путем должно будет теперь осуществляться на более широкой основе. Под Сталинградом еще будет одержана большая победа, подобно тому как это было в зимний кризис 1941/1942 г. под Харьковом. Начало контрнаступления намечено на вторую половину февраля, обсуждается вопрос о перенесении его на более близкий срок. Однако предпосылкой для этого является закрепление южной части восточного фронта на новых рубежах и отвод кавказской группы армий. Поэтому 6-я армия должна выстоять, сузив при необходимости кольцо окружения до территории города Сталинграда. Железнодорожная линия Сталинград — Котельниково ни в коем случае не должна быть сдана русским.

Таким образом, если до сих пор на первом плане стояла деблокада Сталинграда, то теперь были указаны еще два решающих момента: удержание 6-й армией своих позиций до последней возможности, как непременное условие для создания нового рубежа обороны в южной части Восточного фронта, и в связи с этим даже мысль о крупном наступлении.

Ввиду предписаний Гитлера о соблюдении секретности я не был подробно информирован ни об обстановке на участке среднего и нижнего течения Дона, ни о численности резервов для проведения наступления, находившихся якобы на исходных позициях. Я был в общих чертах информирован только о начавшемся 1.1.1943 г. отходе кавказской группы армий.

Донесения генерала Хубе и аналогичные указания, исходившие от группы армий, наложили на меня обязательство во что бы то ни стало держаться, если я не хочу принять на себя ответственность одновременно не только перед верховным командованием, но и перед всем немецким народом за развал южного участка и тем самым всего Восточного фронта. Это мое мнение об общей обстановке я высказал командирам корпусов.

Поскольку стабилизация на новом южном участке Восточного фронта еще не была достигнута, во мне укрепилось убеждение, что преждевременное прекращение боевых действий, позволяющее противнику высвободить крупные силы, а также сдача важной для противника железнодорожной линии Сталинград — Тихорецк поставили бы под серьезную угрозу создание нового немецкого фронта и отвод группы армий с Кавказа.

10 января началось большое русское наступление, которое штаб 6-й армии ожидал примерно в это время. К 13.1 западный участок фронта был оттеснен к долине р. Россошка. Последняя, а также аэродром Питомник были потеряны 15.1. В районе Гумрака еще имелись два небольших запасных аэродрома, которые, по данным командования авиации, могли бы обеспечить дальнейшее снабжение.

17.1 район окружения уменьшился наполовину. Бои велись пока еще планомерно, несмотря на тяжелое состояние войск. Командные органы были еще дееспособными. Но во все большей степени появлялись признаки известного психоза вследствие ухудшающегося положения и страха перед пленом. Последний был вызван у войск и командования пропагандой. Этим же объясняется издание приказа по армии 20.1. Наряду с товарищеским предупреждением против перебежки он напоминал об участи в плену, где угрожает смерть от голода и холода или жизнь в позоре. До этого со стороны отдельных штабов (51-го армейскою корпуса и 14-го танкового корпуса) поступали ходатайства о разрешении прорыва отдельными группами на запад, юго-запад и на юг. В основе их лежала мысль о том, чтобы спасти от плена как можно больше людей. Эти предложения пришлось отклонить после серьезного изучения как неосуществимые, особенно если учесть, что невозможно было взять с собой раненых. 19—20 января стало заметным сильное разложение в войсках в результате их тяжелого положения, особенно на основных участках боев. Я знал о бедственном положении войск на основании личных наблюдений при моих почти ежедневных поездках на главные участки боев, а также из донесений войск. Под этим, все усиливающимся впечатлением от невыразимых страданий моих солдат, вызванных длительным голоданием, холодом и отсутствием крова, я счел себя обязанным 20.1 вновь обратиться к вышестоящему командованию. В группу армий и ОКХ было направлено одновременно несколько донесений, которые в общих чертах говорили о следующем: «Боеспособность войск быстро снижается вследствие катастрофического положения с продовольствием, горючим и боеприпасами. Имеется 16 тыс. раненых, которые не получают никакого ухода. У войск, за исключением тех, которые действуют на волжском фронте, нет оборудованных позиций, возможностей для расквартирования и дров. Начинают отмечаться явления морального разложения. Еще раз прошу свободы действий, чтобы продолжать сопротивление, пока это возможно, или прекратить боевые действия, если их нельзя будет вести, и тем самым обеспечить уход за ранеными и избежать полного разложения».

Такое же донесение с дополнительными разъяснениями было дано офицеру связи ОКХ, убывшему на самолете из окружения.

В ответ ОКХ сообщило примерно следующее: «Капитуляция исключена. Армии выполнять свою историческую задачу, чтобы своим стойким сопротивлением до последней возможности облегчить создание нового фронта в районе Ростова и севернее и отвод кавказской группы армий».

21 или 22.1 к командующему 6-й армией прибыл командир воздушно-транспортного соединения, чтобы на месте выяснить обстановку в районе окружения. Он сообщил, что его соединение переброшено из района Средиземного моря в Ростовскую область и находится в боевой готовности. Он указал, что сможет за сутки перебросить одним рейсом всех самолетов более 300 тонн груза. Прибыло уже свыше 100 машин, в том числе крупные самолеты новейшего типа (гиганты), остальные 100 самолетов прибудут позже. Но было слишком поздно. Через день был потерян последний аэродром.

Бои продолжались в последующие дни, и кольцо окружения все более сужалось 24.1 западный участок фронта обороны был оттеснен к окраине Сталинграда. Штаб армии переместился из Гумрака на командный пункт 77-й пехотной дивизии юго-восточнее Гумрака, а 23.1 во второй половине дня — в южную часть Сталинграда, где противник наносил главный удар.