Александр Гогун - Деятельность вооружённых националистических формирований на территории западных областей УССР (1943-1949)

6) Подавляющее большинство украинских военно-полицейских коллаборационистов - не менее 400 тыс. человек - не имело никакого отношения к деятельности ОУН и УПА. Таким образом, численность коллаборационистских военных частей украинских националистов составляет менее одного процента от общего числа людей, надевших военную форму противника или служивших полицейскими в оккупационных структурах.

7) ОУН-УПА неоднократно пытались срывать деятельность коллаборационистских формирований и призыв в них. Эти инициативы вызвали ожесточённую антибандеровскую критику со стороны как непосредственно оккупантов, так и авторитетных украинских политиков, пошедших на компромисс с нацистами: В. Кубийовича, А. Мельника, А. Ливицкого и украинских монархистов (П. Скоропадского). Однако, со второй половины 1944 года известные украинские политики начинают выражать сочувствие борьбе УПА с советской властью, при этом не признавая ведущую роль бандеровцев среди украинских политических сил антикоммунистического направления.

8) Нельзя не признать определённое влияние, оказываемое ОУН и УПА на служивших украинцев, и не только украинцев, служивших в коллаборационистских частях. Влияние выражалось в их частых отказах воевать против УПА и случаях перехода на сторону повстанцев. Однако на протяжении всего периода оккупации полицейские на востоке Украины представляли для бандеровцев опаснейшего врага.

9) В целом отношения между украинским националистическим сопротивлением и украинскими коллаборационистами были менее напряжёнными, чем такие же отношения между представителями коммунистического подполья и партизанского движения с одной стороны, и украинскими коллаборационистами с другой. Также и противоборство между коммунистическим и националистическим партизанским движением было ожесточённым и бескомпромиссным, чем принципиально отличалось от отношений националистическое сопротивление – коллаборационизм. Поэтому можно констатировать, что националистическое сопротивление и коллаборационизм в некоторых случаях сближались на почве борьбы с общим врагом – советской властью.

10) Признавая важность политических установок для деятельности УВО, ОУН и УПА, следует выделить и национальный, или региональный фактор в указанном движении, как то, антирусские, антироссийские и антипольские настроения среди интеллектуалов и населения Галиции и Волыни. ОУН, а также ряд других сил Западной Украины готовы были бороться против России или Польши и за национальную независимость в любом случае – какой бы режим или общественно-политический строй не был в этих странах.

Деятельность Украинской повстанческой армии, созданной Организацией украинских националистов, принято делить на два периода.

Первый период длился полтора года – с февраля 1943-го по июль 1944 года. В это время УПА действовала на территории Украины, оккупированной немцами. Красная Армия пришла на Волынь на рубеже 1943-44 годов, а Галиция была частично занята Красной Армией уже в марте 1944 года. Однако полностью УПА оказалась в сфере действия советской администрации лишь к середине 1944 года, поэтому 1 августа и может служить датой окончания первого периода.

Второй период связан с борьбой УПА с советской властью в 1944-1949 годах, и хронологически он охватывает 5 лет. Датой окончания первого периода служит 3 сентября 1949 года – приказ главкома УПА Т. Чупрынки (Р. Шухевича) о расформировании Повстанческой армии.

Повстанческая антисоветская деятельность продолжалась и позже, вплоть до середины 1950-х годов, но массового характера она не имела, и к украинскому националистическому сопротивлению скорее применим термин «вооружённое подполье», нежели «армия».

Кстати, тот же термин – «подполье» - применим и к оуновскому сопротивлению на Украине в 1929-1942 годах, тоже выходящему за хронологические рамки деятельности УПА.

Вопрос о начале независимого массового антикоммунистического повстанческого движения на Украине в годы Второй мировой войны до сих пор является спорным. Некоторые исследователи ведут начало Украинской повстанческой армии с военно-полицейского формирования «Полесская сечь» Т. Бульбы (Боровца), существовавшего с лета до ноября 1941 г.

Второе название «Полесской сечи» с 1941 г. было «Украинская повстанческая армия», изменённое летом 1943 года на «Украинская народная революционная армия» (УНРА).

Но это формирование просуществовало только до конца 1943 года, когда в основном было разоружено и частично переподчинено созданной к тому времени УПА, подконтрольной ОУН (б), хотя отдельные отряды Т. Боровца действовали и в первой половине 1944 г. на Волыни.

ОУН (б) начала повстанческую и террористическую деятельность на территории Западной Украины ещё до 22 июня 1941 года, после начала войны она, как было показано ранее, приобрела массовый характер, но после установления немецкой оккупации повстанческая деятельность прекратилась. [137] Патриляк І.К. Націоналістичний партизанський рух на території Західної України влітку 1941 р. // УIЖ. 2000. № 4. С. 113-119.

Доктор исторических наук М.И. Семиряга упоминает о приказе главнокомандующего УПА от 30 июня 1942 года Д. Дмитрива. Уважаемым исследователем допущена ошибка, поскольку бандеровской УПА на тот момент не существовало. Здесь же речь идёт о воззвании краевого руководства (провода) ОУН на западноукраинских землях, подписанного бывшим членом КПЗУ, а позже – ОУН – Михаилом Степаняком, носившим псевдоним «Д. Дмиртив». Воззвание никоим образом не было связано с повстанческой деятельностью, а посвящалось годовщине акта провозглашения украинской независимости во Львове.

Другие исследователи ведут историю УПА с осени 1942 конца года - начала деятельности относительно крупных боёвок ОУН (б) на Волыни и Полесье. [138] Бедрій А . ОУН і УПА // http://www.koza.kiev.ua/ За основу подобной хронологии положен «юбилейный» приказ главнокомандующего УПА Р. Шухевича от 14 октября 1947 года, в котором датой возникновения УПА обозначалось 14.10.1942.

Эта дата была избрана бандеровцами не случайно, поскольку на тот же день приходится казачий праздник Покрова. Праздник этот довольно примечательный. Как пишет историк Русской Православной Церкви Дмитрий Поспеловский, он возник в Византии во второй половине девятого века, после того, как русские князья Аскольд и Дир предприняли неудачный поход на Константинополь: «По греческим источникам, осаждённое население во главе с патриархом Фотием и императором совершили всеобщее моление к Господу спасти их от осаждающих руссов и при этом обмакнули то, что они считали ризой Богородицы, в море, моля его о буре. И море вскипело, потопив большую часть русского флота. Потрясённые этим чудом, остатки русских сил вернулись с предложением мирных переговоров с греками, после чего были крещены. В честь этого события возник праздник Покрова пресвятой Богородицы, забытый греками, но празднуемый в России по сей день, особенно у казаков. Национальный праздник в честь военного поражения Руси? Наверное, ни у одного другого народа не найдётся такого праздника – ведь обычно празднуют победы! Феномен праздника Покрова глубоко христианский по духу. Это смиренное принятие поражения как наказания за грех спеси, агрессии, развязывания кровопролития». [139] Поспеловский Д. Православная Церковь в истории Руси, России и ссср. Учебное пособие. – М.: Библейско-Богословский Институт св. Апостола Андрея, 1996, с. 30.