Ирвинг Финкель - Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата

Присутствие духов имело и другие, более серьезные последствия. Многие недомогания приписываются в медицинских заговорах «руке» какого-нибудь бога, богини или иного сверхъестественного существа. Эта «рука» могла, например, проникнуть в человека через ухо и вызвать глухоту или помешательство. Недовольные духи, законные нужды которых не были в достаточной мере удовлетворены, становились мстительными и очень опасными.

Правильный конец подзорной трубы

Огромный корпус клинописных свидетельств, подборок религиозных текстов и заклинаний, и в особенности текстов медицинского и магического содержания, представляет собой сокровищницу идей и представлений мыслящего человека того времени об окружавшем его мире и о том, как ему соответствовать на всех уровнях бытия. Этот комплекс идей и представлений изложен достаточно формально, но без попыток синтеза. Месопотамские идеи, а вместе с ними и вся совокупность их знаний, фиксировались довольно специфическим образом, в первую очередь рассчитанным на практическое употребление: единственной целью было передать знания, унаследованные от предшественников, в форме, удобной для их нахождения и применения. Объем знаний, полученных из наблюдений, конечно, постоянно увеличивался; но они никогда (или почти никогда) не подвергались аналитическому осмыслению с последующим синтезированием общей концепции – процессу, столь естественному не только для современного человека, но и для древнего грека. Во всей известной нам клинописной литературе не найдено ни одной формулировки какой-либо обобщающей идеи или теоретического принципа.

По этой причине мы можем задать себе вопрос – на который, впрочем, затруднительно дать определенный ответ: в какой мере жителям Месопотамии был свойственен этот мыслительный процесс, и был ли он им вообще свойственен? Лично я полагаю, что человеческий ум никогда не ограничен в полной мере традицией, и трудно даже представить себе, что ни один вавилонянин никогда не задал себе никакого теоретического или хотя бы нонконформистского вопроса, и весь образ его мыслей полностью соответствует тому, что мы имеем в нашем корпусе клинописных текстов. Вместо этого следует попытаться понять, как возникали различные идеи в этом обществе и как они затем работали, а также попытаться зрительно представить себе их носителей.

Вавилонские знания представлены двумя основными типами документов, один из которых – это словари (списки попарных соответствий знаков и слов), а другой, несколько более интеллектуальный, можно охарактеризовать как содержащий простые импликации «если – то ». Оба эти типа документов следуют одному общему принципу смыслового равновесия или соответствия.

Словарные таблички записываются в два столбца, и каждому слову в левом столбце соответствует ровно одно слово в правом. (Исключение из правила составляют некоторые школьные таблички, написанные нерадивыми учениками, которые для скорости сначала переписывали один столбец, а потом переходили ко второму; при этом уже к середине столбца соответствие один к одному нарушается, так что пользоваться таким словарем становится затруднительно.) Разумеется, два соответствующие друг другу слова А и Б (как правило, шумерское слово и его аккадский перевод) не обязательно имеют одну и ту же область значений, т. е. Б не обязательно означает в точности то же, что и А, и таким образом их сопоставление надо понимать лишь как наличие обширного пересечения между областью значений А и областью значений Б. Иначе говоря, слово А может переводиться как Б; и часто, но не всегда, должно переводиться именно как Б [25]. То же происходит и при переводе между любыми двумя современными языками – удивительно, насколько редко встречается слово, имеющее в другом языке точное соответствие, включающее все смысловые оттенки оригинала.

Желание установить смысловое равновесие или эквивалентность проглядывается в аккадских подборках текстов типа «если – то», относящихся ко многим различным категориям. Термин «если-текст» я не сам придумал, поскольку сами вавилоняне для обозначения этого типа текстов или высказываний использовали технический термин šummu, означающий «текст (фраза, высказывание), начинающийся со слова если». Этот термин является производным от šumma, обычного слова, переводящегося как «если». Подборка статей в сводах законов, подборка диагностических медицинских примет – всякую такую коллекцию текстов библиотекари называли šummus.

В сводах законов вроде Кодекса Хаммурапи каждый отдельный параграф точно следует этой модели:

Если человек выколол глаз (другому) человеку – нужно выколоть глаз ему [32].

Одно действие или событие безусловным и неизбежным образом влечет за собой другое – свое следствие. Приведенный пример – это эквивалент библейского правила «око за око», но надо заметить, что предписанная кара не всегда применялась буквально. С текстами законов все ясно; но ту же самую структуру «если А, то Б» имеют тексты, принадлежащие двум гораздо более обширным категориям: предсказаний и медицинской диагностики.

Условные предсказания

Представим себе такую картину. Второе тысячелетие до Р. Х., вавилонский царь задумывает военный поход на восток, чтобы покарать эламитов. Первое, что он делает, – вызывает придворного предсказателя, чтобы узнать от него, увенчается ли это предприятие успехом по воле богов и какой день будет для него наиболее благоприятен. Предсказатель, используя все свои профессиональные знания и навыки, исследует свежеизвлеченные внутренние органы овцы, находит несколько характерных признаков (из которых одни считаются более важными, чем другие) и, наконец, выносит свой вердикт: царя ожидает победа, а подходящий день – четверг.

Работа предсказателя трудна и опасна. Он должен авторитетно провозгласить то, что царю, как ему представляется, хотелось бы услышать, опираясь на традиции своей профессии и, может быть, даже цитируя подходящие первоисточники. При этом он не должен показать виду, что просто угадал желания царя; а кроме того, его формулировки должны быть достаточно обтекаемыми, чтобы не поставить под удар себя и своих коллег в случае провала военной операции. Тогдашний царский двор не был похож на Версаль, и среди придворных могучего царя всегда находился его верный предсказатель, в меру своих сил и умений маневрировавший между разнообразными опасностями. Ну а Ниневия, похожая на арабскую сказку из «Тысячи и одной ночи», прямо-таки изобиловала талантливыми и амбициозными предсказателями, одновременно обслуживавшими многих высокопоставленных клиентов. Нетрудно себе представить всю тонкость и сложность интриг, окружавших предсказания на государственном уровне, – до нас дошло из этого придворного круга несколько восхитительных частных писем.