Альберто Анджела - Один день в Древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы

Было найдено простое и эффективное решение: дома стали расти в высоту, надстраиваясь дополнительными этажами. Большая часть жителей столицы, таким образом, приходя домой, ходила не «по земле», а «по воздуху».

Число таких «дополнительных» этажей в городе, по всей вероятности, было действительно огромным, если уже в то время ритор Элий Аристид восклицал, что, если бы все дома перенести на землю, Рим бы простерся до Адриатики!

Сегодня никого уже не удивляет вид многоквартирных домов и высотных зданий, но в древности, в мире, где преобладали небольшие поселения, где число городов было невелико, а дома в них обычно не превышали двух-трех этажей, видеть город, застроенный гигантами-инсулами, было настоящим потрясением для новоприбывших в Рим. Вероятно, ошеломленные приезжие мучились теми же вопросами, которыми задаемся мы, гуляя по Нью-Йорку: «Как это не падают такие высоченные здания?» и «Как только люди уживаются в таких гигантских домах?».

Что обычно видишь, прогуливаясь по центру наших городов? Множество магазинов. Так было и в Древнем Риме. Первый этаж инсул был занят лавочками и магазинами, между которыми находились незаметные входы в сами инсулы, с лестничными пролетами, которые вели на верхние этажи. Туда-то мы и направимся.

Мы приближаемся ко входу, оттуда на нас пристально смотрит какой-то человек: это один из «привратников». Он невысокого роста, толстый, в грязной тунике, на двойном подбородке топорщатся иглы давно не бритой щетины. Привратник сидит на простой табуретке, поигрывая узловатой дубинкой из дерева оливы. Дубинка эта говорит не только о его роли, но и о его прошлом. Точно такие же дубинки использовали в легионах, когда отдавали приказания – чтобы те «лучше доходили». По всей вероятности, наш охранник – бывший легионер, возможно, проштрафившийся центурион, пробавляющийся теперь этой работенкой, где требуется быстрая реакция и решительность для подавления стычек и ссор между жильцами. Как следует разглядев нас, он отворачивается и вновь обращает свой взгляд на улицу, на лица прохожих, даже не оглянувшись, когда мы переступили порог.

Сначала мы идем темным коридором, слыша нарастающий гул голосов. Мы вот-вот попадем в особый мир, маленькую вселенную со своими законами и своими жителями. Настоящий зверинец личностей и характеров.

Первая сцена, которая предстает нашему взору, разворачивается в глубине коридора. Девушка у огромной емкости-бочки, «долия» (dolium) , стоящего под пролетом большой лестницы, балансируя на одной ноге на деревянной табуретке, выливает содержимое нескольких терракотовых сосудов в отверстие кувшина. Что здесь творится? Еще несколько шагов, мы выходим на площадку, и на нас накатывает волна тошнотворной вони. Так и есть: это моча… Девушка, очевидно, – рабыня, она выливает ночные горшки своих хозяев. Ее, похоже, совершенно не беспокоит сильнейший запах: видимо, она привыкла к нему, ведь на протяжении многих лет это одна из ее утренних обязанностей. Позже из прачечной пришлют за этой «драгоценной» жидкостью.

Оглядевшись, мы замечаем, сколь убого это помещение: стены облупились, на них пятна сырости, жира, даже следы ладоней. Есть и надписи. Одна из них особенно поражает. Это рисунок, изображающий двух сражающихся гладиаторов: секутора в шлеме, с коротким мечом и прямоугольным щитом, и ретиария с сетью и трезубцем. Рисунок явно выполнен детской рукой. Ребенок даже подписал их имена: Седул и Фелоник, очевидно тогдашние любимцы публики поразили воображение мальчика, подобно сегодняшним футболистам или персонажам мультфильмов. Рядом читаем еще одну надпись, слегка туманную: «Многих женщин часто обманывал Реститут» («Restitutus multas decepit saepe puellas»), – по всей вероятности, предупреждение для всех женщин инсулы, оставленное девушкой, соблазненной и брошенной одним из жильцов… Нередко встречаются и более «откровенные» надписи, как в наших общественных уборных. И вдруг среди непристойностей расцветает юношеская первая любовь: «Марк любит Домицию» («Marcus amat Domitiam»), тут же «уравновешенная» следующим: «Евтихида-гречанка, изящные манеры, дает за два асса» («Eutychis graeca assibus II moribus bellis»). Асс – ходовая монета, так что цена, честно говоря, более чем доступная…

Секс, любовь, оскорбления и спортивный азарт – все это археологи находят на стенах римских домов. Почти за два тысячелетия ничего не изменилось!

Девушка устало поднимается по лестнице. Пойдем за ней. Ей от силы лет двенадцать-тринадцать, белокурые волосы выдают северное происхождение. Кто знает, из какого она уголка Германии. Несмотря на юный возраст, у нее за плечами пережитая трагедия. Возможно, ее племя проиграло в схватке с римской армией и всех жителей деревушки обратили в рабство. Более вероятно все же, что ее поймали германцы из соседнего племени и продали работорговцам: леденящий, но весьма распространенный обычай. Всего несколько секунд – и ее жизнь навсегда переменилась.

Сейчас она стоит на площадке второго этажа и открывает дверь с двумя изящными кольцами из полированной бронзы. Войдем в апартаменты. С первого взгляда понятно, что здесь живет состоятельное семейство.

Как устроены квартиры в императорском Риме? Наша воображаемая реконструкция будет основана на археологических находках из древней Остии. Городская застройка и архитектура этого города типичны для того времени, которое мы рассматриваем, что позволит нам узнать много подробностей о повседневной жизни. Речь идет о любопытных фактах, собранных и проанализированных профессором Карло Паволини в ходе раскопок и изучения этого необыкновенного археологического памятника.

Современный термин «апартаменты» в ту эпоху не в ходу; римляне называют свои квартиры «ценакулы» (cenacula) , но, если не считать этой разницы в названии, в остальном они очень похожи на наши, особенно в том, что касается планировки. Современные квартиры в действительности являются продолжением и развитием римских ценакул.

Первое помещение – парадное. Посередине стоит круглый мраморный стол на львиных лапах, на нем небольшая статуэтка Венеры. Таким образом, первым вас встречает и приветствует произведение искусства, что говорит об образованности владельца квартиры (или о его желании казаться таковым). Квартира не такая уж большая, ее можно окинуть взглядом: справа гостиная, «таблиний» (tablinum) , слева обеденный зал, «триклиний» (triclinium) . За нашей спиной три спальни. Поражает, насколько это жилье отличается от особняка богатого римлянина, который мы посетили: тот дом, подобно ощетинившемуся ежу, отгораживался глухими стенами от внешнего мира, все его помещения выходили во внутренний атриум с его бассейном для сбора дождевой воды. Здесь все наоборот: все основные помещения, будто под воздействием центробежной силы, стремятся наружу из середины дома. Почему? Причина простая: в поисках света все помещения располагаются вдоль фасада здания, в котором прорезаны большие окна.