Альберто Анджела - Один день в Древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы

Но кто они на самом деле, эти гладиаторы, что сражаются на арене? Каково их прошлое? У каждого за плечами своя история. Чаще всего это рабы, в том числе проданные в гладиаторские школы в наказание за какой-то проступок. Затем это приговоренные к смерти военнопленные. После завоевания Дакии Траяном, в ходе которого было взято в плен более 50 тысяч человек, арены империи заполнились высокими, бородатыми свирепыми бойцами, способными раскроить противнику голову одним ударом длинного кривого клинка. Кроме того, гладиаторами становятся и свободные люди (не говоря об исключительных казусах, вроде устроенного по приказу Нерона сражения между 400 сенаторами и 600 всадниками), например многие бывшие легионеры, считающие это своего рода ремеслом, а также темные личности, искатели приключений или заработка. На арены выходят и женщины, даже из хороших семей. К примеру, сегодня выступают четыре пары женщин. Участие женщин в поединках запретит следующий император, Адриан.

Однако среди гладиаторов есть и безнадежные случаи: самые обыкновенные люди, влезшие в долги и не сумевшие расплатиться, проданные кредиторами в возмещение долга в гладиаторскую школу.

Гладиаторских школ в Италии и по всей империи существует великое множество. Самые знаменитые и богатые, разумеется, императорские, но есть и немало частных школ, владельцами которых являются сенаторы, патриции или просто состоятельные люди. Тренируют гладиаторов «ланисты», ненавистные народу, но необходимые для организации этих коллективных «развлечений». Обучение в школе крайне суровое, жизнь гладиатора напоминает чуть ли не жизнь шаолиньских воинов-монахов. Однако вопреки голливудским клише они не полностью лишены свободы. Из античных текстов и археологических находок нам известно о многих гладиаторах, имевших жен и детей или спутниц, разделявших радости и горести этого ремесла (зачастую именно они оставляют эпитафии на надгробных плитах).

Многим гладиаторам удается благополучно завершить карьеру, имея за плечами ряд триумфов, как, например, жившему в I веке нашей эры Ма́ксиму, стяжавшему победу целых сорок раз. Им вручается rudis – деревянный меч, символизирующий конец их мучений. С этого момента они свободны, не подчиняются больше ланисту и не должны сражаться.

Представившись публике, гладиаторы ушли с арены и вернулись в служебные помещения Колизея. В этот момент, мы знаем, молодые прислужники надевают на них металлические поножи, наручи – «маники», шлемы… Публика странно затихла. Невидимое напряжение сковало амфитеатр. Все как будто в замедленной съемке…

Нас поражает одна деталь: никто из гладиаторов не обратился к организатору игр с ритуальной фразой «Ave Caesare, morituri te salutant» («Здравствуй, Цезарь, идущие на смерть приветствуют тебя»).

Почему? Потому что и это один из стольких мифов, которыми окружена история гладиаторов. Никто из них не произносит этой фразы. Случилось это лишь однажды, несколько десятилетий назад, при императоре Клавдии, перед навмахией – инсценировкой морского сражения. Причем история рассказывает о трагикомических обстоятельствах, сопровождавших этот случай: Клавдий ответил на приветствие: «А может, и нет». Ответ императора гладиаторы истолковали как приказ, дающий им свободу, и отказались сражаться. Клавдию пришлось взять свои слова обратно, и только вооруженные солдаты убедили гладиаторов начать морское сражение…

Раздается звук труб (tibiae) и рожков (cornua) – это эквивалент нашего барабанного боя. Внезапно над ареной Колизея взвиваются клубы пыли. Они походят на песчаные фонтаны. По трибунам разносится громкий гул. Когда пыль рассеивается, как по волшебству на арене становятся различимы очертания человеческих фигур: это гладиаторы, они словно материализовались из пустоты. На самом деле они были подняты на арену с нижних уровней на специальных подъемниках. Люки подъемников были скрыты под песком и, неожиданно поднявшись, образовали эту «пыльную бурю». Это один из самых любимых публикой спецэффектов. Гладиаторы разбиваются на пары и сразу же начинают поединки.

Существует не менее двенадцати различных «типов» гладиаторов, некоторые из них сражаются верхом на коне или в колеснице. Но сейчас перед нами «классические» пары бойцов, которых в конечном счете больше всего любит зритель.

Вот хорошо известный ретиарий, сражающийся со своим извечным противником, секутором. Первый вооружен сетью и трезубцем. У второго большой прямоугольный щит и металлическая маника на правом предплечье. А главное, его голову защищает необычный гладкий шлем яйцевидной формы с двумя простыми отверстиями для глаз: обтекаемая форма не дает зацепиться сети противника. И правда, первый бросок заканчивается ничем, сеть соскальзывает с секутора и падает на землю. Противники продолжают поединок.

Рядом с каждой парой бойцов находится пара арбитров – как правило, из числа бывших гладиаторов. На них надеты белые туники с двумя красными вертикальными полосами. Как боксерские рефери, они следят за тем, чтобы соперники не нарушали правил.

Мы как раз замечаем, что судьи прервали поединок между двумя «провокаторами», вооруженными, подобно легионерам, длинным щитом, мечом и шлемом с затыльником. Один из них потерял щит, и ему дают время подобрать его.

Зрители выкрикивают «verbera», «iugula», «ure», что значит «секи», «добей», «жги». На арене стоят наготове особые служители, бичом или раскаленными прутьями «подбадривающие» отлынивающих от боя гладиаторов.

Мы видим, что по краям арены оркестры продолжают играть, создавая музыкальный фон поединкам и подчеркивая их наиболее важные моменты, как делали пианисты-таперы в эпоху немого кино… Одна женщина играет на странном инструменте, он напоминает церковный орган со множеством вертикально расположенных труб, но меньше размером. Для этой исполнительницы на арене, у самой стены, устроен небольшой пульт.

Вот еще что любопытно: никто из гладиаторов не облачен в латы, в противоположность тому, как показывают в фильмах, все сражаются с голым торсом. Только провокаторы имеют по две пластины на груди.

Еще один малоизвестный аспект – это перья: многие шлемы богато украшены ими, практически как у индейских вождей. Эта деталь делает более красочным их облик. Традиция украшать голову перьями очень древняя, она родилась задолго до римлян и распространена среди воинов многих италийских, средиземноморских и, шире, европейских народностей и культур. Сегодня только наши итальянские берсальеры и альпийские стрелки [43]сохраняют этот обычай.

Вопли с трибун знаменуют важный момент – есть один раненый. Гопломах поразил фракийца. У обоих имеются маленькие щиты и большие защитные шлемы, короткие мечи позволяют вести ближний бой, но у гопломаха есть преимущество: он вооружен копьем, которым старается поразить противника в самые уязвимые места – лицо и глаза. Фракиец шатается и подносит руку к забралу шлема, откуда ручьем бьет кровь. Удар был точным. Гопломах остановился и ждет. Он повернулся к арбитру и эдитору, организатору игр. Фракиец поднял левую руку, вытянув указательный палец, – он просит пощады. Публика шумит. Кто-то требует его смерти, кто-то просит сохранить ему жизнь… Эдитор подает знак: фракиец помилован. Очевидно, бился он достойно…