Алексей Исаев - Вторжение. 22 июня 1941 года

Общим итогом дня для советской стороны на этом направлении был отход 16-го стрелкового корпуса на восток. Вместе с его дивизиями отходили, как указывается в ЖБД корпуса, «тысячи строителей с их агрегатами и тракторной техникой». При этом отмечалось: «Части 188 сд при отходе перемешались со строительными б-нами». Запоздавший 448-й корпусной артполк создал лишь дополнительные проблемы, который при отходе, как указывалось в ЖБД 33-й сд, «со своей тяжелой матчастью создал пробку на дороге в районе Пильвишки». [147]В какой атмосфере происходил отход, рисует дневная разведсводка 5-й сд: «Местное население. Кулачество враждебно относится к отходящим частям РККА, в результате чего убиты лейтенант саперного батальона в районе Шаки. Стрельба из дома в деревне Сынтоваты кулаком». [148]

Боевые действия в полосе 11-й армии со всей очевидностью показывают глубину проблем Красной Армии в первый день войны. Предположим, что войска своевременно получили приказы на занятие обороны на границе. В этом случае к тем батальонам, которые встретили удары «паровых катков» 16-й армии, добавилось бы еще несколько батальонов тех же дивизий (находившихся в реальности в лагерях). Соотношение сил бы изменилось незначительно, по-прежнему сохранялось бы безусловное численное превосходство немцев. При этом не очевидно, что несколько большие затраты времени на сокрушение батальонов у границы не были бы отыграны уже в ближайшей перспективе – Мариамполь оборонять было бы некому.

Немецкие пехотинцы готовятся форсировать приграничную реку. На другом берегу хорошо видны пограничные вышки. Они стали первым объектом атаки.

Быстрое продвижение противника, захват мостов в Алитусе и Меркине, прорыв LVI корпуса Манштейна по северному берегу Немана заставили переместить штаб 11-й армии. Около 19.00–20.00 он переместился в Кайшядорис (примерно на полпути на шоссе из Каунаса в Вильнюс). Ситуация для 11-й армии выглядела как охват флангов механизированными соединениями. О том, что 3-я ТГр вскоре повернет на Минск, никто В. И. Морозову [149]по прямому проводу из штаба Гота не докладывал.

В обстановке маневренных боев целесообразным выглядит использование радиосвязи. Однако командование 11-й армии отнеслось к радиосвязи с подозрением. По мемуарам начальника связи армии В. П. Агафонова, мотивировка была следующей:

«На командном пункте застали только начальника штаба генерала Шлемина с отделением охраны и со взводом связистов.

– Штаб армии переместился в Кайшадорис, – сказал мне Шлемин. – Часа через два мы выедем тоже туда. Наша задача – к утру развернуть там командный пункт, а вам надо подготовить к действию узел связи.

– Видимо, товарищ генерал, придется перейти на радио…

– Это нежелательно. Постарайтесь добиться телефонной связи. Штаб 128-й дивизии разгромлен. Командир дивизии генерал Александр Семенович Зотов ранен и попал в плен. Немцы, очевидно, захватили всю документацию, а стало быть, и шифродокументы. Так что радиосвязь – только в крайнем случае». [150]

Походя Агафонов отмечает: «Генерал Шлемин [151]был подавлен событиями дня».

Подводя итоги боевых действий в полосе 11-й армии, имеет смысл привести данные по потерям войск 16-й армии, наступавших на этом направлении 22 июня 1941 г. (см. таблицу).

Таблица. Потери войск немецкой 16-й армии 22 июня 1941 г.. [152]

Как мы видим, наибольшие потери понесли атаковавшие подразделения советской 5-й сд немецкие 122-я и 123-я пд, а также пережившая контратаку с артиллерией 121-я пд. В целом цифры, конечно, не впечатляют, но не будем забывать, что это потери всего лишь одного дня. Нельзя не отметить, что потери на соединения оказались даже выше, чем в соседней 18-й армии.

Командование Северо-Западного фронта приняло ключевые решения уже в первые часы войны. Так, в 9.45 22 июня, примерно через шесть часов после начала боевых действий, на свет появляется директива командующего фронтом на контрудар. Начинается она словами: «Противник занял танковыми и мотоциклетными частями Кретинга. В Таураге ворвались его танки и мотопехота. Видимо, противник пытается окружить части 8-й армии». [153]

Расчет 105-мм легкой полевой гаубицы leFH18 за работой.

В реалиях Второй мировой войны обороняющемуся жизненно важно было понять, где именно противник ввел элиту своих войск – подвижные соединения, т. е. танковые дивизии. Это направление требовало наибольшего внимания, поскольку именно подвижные (механизированные) соединения могли прорваться в глубину обороны и образовать кольцо окружения. Теоретически это не составляло большого труда: мехсоединения выделяются большой массой колесной и гусеничной техники. Но на практике быстро понять, где нас атакует бронетехника поддержки пехоты, а где – танковая дивизия, было не так просто. Вождение войск делают искусством, а не ремеслом именно такие моменты. Военачальнику нужно принять решение не поздно и не рано. Директиву войскам нужно писать не по первым сбивчивым донесениям, но и не в обстановке полной ясности, когда уже поздно принимать контрмеры. Как мы сейчас знаем, немецкие подвижные соединения в полосе советской 8-й армии были только под Таураге. На приморском фланге была только пехота и штурмовые орудия.

Однако выяснилось это далеко не сразу. Силы противника, атаковавшие 10-ю стрелковую дивизию, были оценены штабом 10-го стрелкового корпуса достаточно точно примерно в середине первого дня войны. Уже в оперсводке от 12.00 22 июня указывалось, что они составляют «до двух ПД». В оперсводке от 19.00 22 июня эта оценка сохранилась: «Перед фронтом [10 сд] наступает до двух ПД пр-ка». Действительно, активные действия в первый день войны были предприняты здесь двумя пехотными дивизиями немцев – 291-й и 61-й. В той же полуденной оперсводке говорилось: «На фронте 90 сд действует до двух ПД и одного танкового полка или мотодивизии». [154]Слова «или мотодивизии» были вычеркнуты, и от руки было вписано «имеются моточасти». Это тоже соответствовало действительности – здесь наступали 11-я и 21-я пехотные дивизии. Тем не менее некоторая неопределенность сохранилась в донесениях корпусов в течение 22 июня. В 16.47 22 июня из штаба 10-го стрелкового корпуса было принято донесение: «К местечку Сковдас приближается мотомехчасть противника». [155]

Стандартным средством противодействия глубоким прорывам противника были собственные подвижные соединения. Считалось, что целесообразнее всего их использовать для фланговых контрударов. Еще утром 22 июня Кузнецов и Кленов решили использовать в контрударе соединения 12-го и 3-го механизированных корпусов. 23-я танковая дивизия 12-го мехкорпуса была нацелена на Кретингу, а остальные силы должны были ударить «по флангу и в тыл противнику, прорывающемуся на Таураге». Т. е. был задуман удар по обоим флангам наступающей на Шяуляй группировки противника, классические «клещи». В 3-м и 12-м мехкорпусах осталось по одной танковой и одной моторизованной дивизии для этого контрудара. В разведсводке штаба Северо-Западного фронта к 18.00 22 июня указывалось: «На участке Шилале, Скаудвиле, Эржвилки, Юрбург наступают до трех пехотных дивизий и около одной танковой дивизии». [156]Такой противник был двум неполным мехкорпусам «по зубам». Как мы сейчас знаем, в действительности здесь было две танковых дивизии. Еще одна танковая дивизия немцев (8-я) проскользнула незамеченной на Арёгалу.