Алексей Исаев - Вторжение. 22 июня 1941 года

Истребитель Ме-109 эскадры JG-54 на аэродроме.

«Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить основные группировки его наземных войск. Удары авиации наносить на глубину германской территории до 100–150 км. Разбомбить Кенигсберг и Мемель».

К моменту появления этого приказа на свет бомбардировщики СБ 7-й авиадивизии уже ложились на обратный курс, освободившись от бомбового груза.

Согласно предварительным данным, приведенным в оперсводке от 17.00 22 июня штаба ВВС Северо-Западного фронта, «Осколками бомб и пуль, огнем на земле уничтожено до 35 и повреждено до 27 самолетов». [376]В воздушных боях в ходе отражения налетов противника на аэродромы на тот момент было потеряно еще 9 боевых самолетов. Однако налеты на аэродромы в 17.00 еще не закончились. Достаточно развернутые данные имеются по потерям в первый день войны 7-й авиадивизии (см. таблицу). Соединение полковника П. М. Петрова подвергалось атакам немецкой бомбардировочной эскадры KG76.

Таблица. Потери самолетов 7 САД в течение 22 июня 1941 г.. [377]

Таблица приведена из донесения авиадивизии в неизменном виде. Всего на земле числятся уничтоженными 28 самолетов. В свете этих данных очевидно, что 35 самолетов в оперсводке от 17.00 были только началом и ими безвозвратные потери ВВС СЗФ на земле в первый день войны не ограничиваются.

В небе над СССР – Bf110 из эскадры ZG26.

Также таблица нуждается в некотором уточнении. Скорее всего, два сбитых зенитками СБ 46-го полка следует отнести к потерям 9-го авиаполка скоростных бомбардировщиков (см. выше о налетах на немецкие аэродромы в районе Тильзита). В любом случае хорошо видно, что потери на земле существенно превышают потери в воздушных боях. Кроме того, учитывая обстановку на земле, самолеты из графы «Повреждено на земле» вскоре могли перейти в категорию безвозвратных потерь. Просто ввиду занятия аэродромов наступающими немецкими войсками, 238-й ИАП и 9-й СБП базировались 22 июня на аэродроме Паневежис, через несколько дней занятом противником.

Активность советской ударной авиации в Прибалтике оставила следы в немецких документах. Так, в ЖБД 20-й танковой дивизии указывается: «В 9.00 за 20-м мцб границу переходит штаб дивизии. Появляется сомкнутое подразделение вражеских бомбардировщиков и наносит потери 2-му эшелону штаба». [378]В ЖБД 20-й моторизованной дивизии дается общая оценка действиям советских ВВС: «Незначительные действия вражеской авиации (несколько бомбежек) на участке дивизии, на остальном фронте с 10.00 22.6 активность авиации противника высокая». [379]

Разбитый на аэродроме бомбардировщик СБ-2.

Также именно в Прибалтике состоялся первый подтвержденный противником «огненный таран» советским самолетом наступающей немецкой колонны. Он был отражен в истории 6-й пехотной дивизии, написанной ее командиром: «В полдень дивизия была атакована 20 русскими самолетами, которые смешали свой боевой порядок, когда их атаковали 5 немецких истребителей. За 5 минут 5 русских были сбиты, остальные исчезли. К несчастью, один русский самолет упал рядом с маршевой колонной дивизии, взорвался и окатил находившийся там штаб артиллерийского батальона горящим бензином». [380]Сомнительно, чтобы немцам так крупно не повезло со случайным падением советского бомбардировщика. Скорее всего, пилот в последний момент направил горящую машину во вражескую колонну. Доктор Хаапе, служивший в то время в 6-й пехотной дивизии, нарисовал яркую картину произошедшего: «Проезжавший мимо нас на мотоцикле вестовой крикнул нам, что один из бомбардировщиков рухнул прямо на артиллерийскую колонну. Там требовалась срочная медицинская помощь. Я припустил галопом в указанную мне сторону и, когда прибыл на место, узнал, что пятнадцать артиллеристов уже мертвы. За зарослями придорожных кустов лежало еще девять очень сильно обожженных солдат. Ожоги пятерых из них были столь ужасны, что я почти не надеялся, что они протянут более одного-двух дней». [381]По данным штаба ВВС СЗФ, в это время (около 13.00) в этом районе действовал 31-й полк скоростных бомбардировщиков. С 2000 метров советские летчики опознали цель как «скопление танков». К сожалению, фонд 31-го полка практически не содержит документов по лету 1941 г. и установить фамилию совершившего «огненный таран» пилота не представляется возможным.

В период подготовки к вторжению среди командиров 2-го воздушного флота возникла дискуссия относительно наиболее подходящего времени для удара по аэродромам. Подполковник Пауль Дейчманн, начальник штаба II авиакорпуса, считал, что перелетать границу одновременно с началом артиллерийской подготовки нецелесообразно. С учетом необходимости атаковать цели в глубине советской обороны это давало примерно 40-минутный интервал на приведение аэродромов в боевую готовность. Советское командование могло поднять самолеты в воздух, и атакующие немецкие бомбардировщики могли выйти к тщательно разведанным командой Ровеля, но пустым аэродромам. Перелет же границы раньше лишал внезапности сухопутные войска. Те же мысли тревожили других командиров авиасоединений 2-го воздушного флота. В итоге командир 51-й истребительной эскадры Мельдерс и командир VIII авиакорпуса Рихтгоффен обратились к командующему флотом Кессельрингу с предложением, суть которого можно было охарактеризовать фразой «Мы подкрадемся к аэродромам на большой высоте, как воздушные разведчики». Назначенные для удара самолеты должны были набрать максимальную высоту над занятой германскими войсками территорией, а затем в темноте над болотистыми и лесными участками с приглушенными моторами пересечь границу. Это предложение было принято Кессельрингом.

Главной целью германских летчиков, перелетевших границу еще в темноте, были аэродромы 9-й смешанной авиадивизии. Однако нельзя сказать, что план удара одновременно с артподготовкой полностью сработал. Командир 129-го истребительного полка капитан Ю. М. Беркаль, услышав артиллерийскую канонаду, тут же (на свой страх и риск) объявил боевую тревогу. С аэродрома Тарново поднялись истребители. Всего за день ими было выполнено 74 самолето-вылета на прикрытие аэродрома. Советские летчики заявили об уничтожении 2 истребителей Ме-109. В воздушном бою был потерян 1 самолет, еще 1 не вернулся с боевого задания. На земле было потеряно 27 МиГ-3, 11 И-153. [382]