А. Мелехин - Ордынский период. Лица эпохи

И повелел еще Угэдэй-хан: «Да отошлют властители уделов в сей поход самого старшего из сыновей своих! И те наследники, кои уделов не имеют, равно и темники, и тысяцкие, и сотники с десятниками и прочие, кто б ни были они, да отошлют в поход сей самого старшего из сыновей своих! И все наследницы и все зятья пусть старших сыновей в рать нашу высылают!»

И присовокупил Угэдэй-хан к повелению оному: «Брат Цагадай мне присоветовал в поход отправить наших старших сыновей. Ко мне посыльного прислал он со словами: «Всех наших старших сыновей давай пошлем вслед Субэдэю! Коль все они отправятся в поход, мы рать свою пополним во сто крат. Чем больше будет наша рать, тем в бой пойдет она смелее. Пред нами в странах чужеземных тьма врагов. Страшны они в неистовстве своем: от своего меча мужи их смерть принять готовы. И, сказывают, их клинки остры».

Монгольский хан в сопровождении подданных. Иллюстрация из исторического сочинения на персидском языке «Джами ат-таварих» Рашид ад-Дина. Начало XIV века

И повелели мы тогда в поход сбираться всем нашим старшим сыновьям, как это нам радельный брат Цагадай глаголил, и потому в далекий мы отправили поход Бата, Бури, Мунха и Гуюга».

Как отмечал монгольский писатель Д. Цахилган, автор биографии Бат-хана (хана Батыя), «из сообщения «ССМ» нетрудно понять, какая грандиозная, справедливая мобилизация, коснувшаяся всех и каждого, начиная с великого хана и кончая простым гражданином, была проведена в монгольской державе после Великого хуралдая 1235 года, какое высокое доверие Угэдэй-хан оказал Бату (хану Батыю)… поручив ему предводительствовать в этом походе и завершить то, что не успел сделать отец Бата, Зучи, – выполнить повеление Чингисхана: расширить владения монголов на запад и север до тех пределов, куда сможет ступить копыто монгольского скакуна, какое значение придавал Угэдэй-хан этому походу на запад в плане продолжения реализации доктрины «всемирного единодержавия» Чингисхана».

Согласно доктрине тэнгэризма, Всевышний Тэнгри является высшей всемогущей божественной силой во Вселенной, которая покровительствует Великому монгольскому хану и повелевает ему действовать от Его имени и реализовать Его волю на Земле. Иными словами, все, что находится под Вечным Синим Небом, должно быть объединено под властью монгольских ханов».

При этом монгольский ученый отмечал: «Чингисхан и его преемники, создавая мировую империю, не уделяли большого внимания различным абстрактным религиозным постулатам. Они разработали идеологию, которая, прежде всего, была призвана оправдать их собственную практическую деятельность; их главным стремлением было навязать свою политическую доктрину захваченным странам и народам… Для них первичным всегда была политическая выгода. Нетрудно понять, что, ведя войны против исламских и христианских государств, усилия монгольских ханов прежде всего были направлены против властьпридержащих, во главу угла ставились их собственные политические и жизненные интересы… Цель их политической доктрины заключалась не в установлении в мире господства своей религии, а в установлении политической диктатуры, в первую очередь ориентированной на интересы и выгоду своего кочевого народа». При преемниках Чингисхана эта концепция приобрела характер своеобразной универсальной идеологии, которую Ш. Бира называет «идеологией тэнгэризации, стала мощным моральным доводом, узаконившим их насильственные действия в мировом масштабе, начала конкурировать с другими мировыми религиозно-политическими доктринами».

Именно этой доктриной руководствовался преемник Чингисхана, его сын Угэдэй-хан, отправляя в поход на запад своих «родственников и эмиров несметного войска» во главе с Батом, при этом наставляя и вдохновляя их словами своего отца: «…Я получил от Неба (Всевышнего Тэнгри) помощь и достиг престола… все признали мою власть… Только приходит моя рать, дальние страны усмиряются и успокаиваются. Кто приходит ко мне, тот со мной, кто уходит, тот против меня. Я употребляю силу, чтобы достигнуть продолжительного покоя временными трудами, надеясь остановиться, как скоро сердца покорятся мне. С этой целью я несу и проявляю грозное величие…»

Во время похода монгольского войска на запад, находясь за тысячи километров от театра военных действий, Угэдэй-хан тем не менее по мере необходимости словом и делом способствовал выполнению поставленной цели.

Так, древние источники свидетельствуют о том, что сначала до русских князей, а затем и до правителей европейских государств через главнокомандующего монгольскими войсками Бата были переданы послания Угэдэй-хана, в которых содержался приказ «подчиниться Сыну Небесного Владыки, Великому монгольскому хану, который по воле Всевышнего Тэнгри является Властелином всей Земли. Все, кто подчинится, станут нашими подданными, все, кто не подчинится, будут уничтожены». Судя по материалам Лионского собора 1245 года, благодаря указам Угэдэй-хана цели монгольской доктрины «всемирного единодержавия» дошли до слуха европейских правителей и иерархов христианской церкви. И уже вскоре их представители отправились в далекую Монголию для установления прямых контактов с великими монгольскими ханами…

«ССМ» также содержит свидетельство об участии Угэдэй-хана в решении, так сказать, «организационных» вопросов, которые возникли во время похода монголов на запад. В «ССМ» сказано: «Бат, Бури, Гуюг, Мунх и прочие достойные мужи наши, что посланы были в поход вослед Субэдэй-батору, покорили ханлинцев, кипчаков, бажигидцев, повергли и полонили русских. И подчинили они Асуд, Сасуд, Боларман, Кэрмэн, Киву и прочие грады и посадили в них наместников своих…

Засим прибыл к Угэдэй-хану из земли кипчаков посланец Бата и передал владыке сие, реченное Батом: «Благоволеньем Небесного Владыки Вечного, харизмой Угэдэй-хана, дяди нашего, порушили мы град Мэгэд, люд русский покорили, твоей державной власти подчинили одиннадцать народов чужеземных. И, возжелав державные поводья золотые в пределы отчие направить, раскинули шатер широкий и на прощальный пир сошлись. Ибо на оном пиршестве честном я самым старшим был средь братьев-сродников наследных, застольную испил я первым чашу, чем вызвал Бури и Гуюга недовольство. И прочь они ушли с честного пира, и молвил тогда Бури, уходя:

Статуя Угэдэй-хана. Улан-Батор. Монголия