А Волков - Зодчие

- Пусти московских людей в город, - объявил хану посол, - и проси у великого государя чего хочешь!

- Пустить московских людей в Казань не могу, - отвечал двуличный татарин. - Сам съеду в Свияжск, а там что хотите, то и делайте. Мне здесь не житье - каждую ночь в другом месте сплю, кольчугу не снимаю ни ночью, ни днем... Болячки натер с кулак величиной... Не так казанских людишек боюсь, как своих же телохранителей - султанских янычаров: изведут они меня... Съеду!

Выехал Шиг-Алей из Казани с хитростью, как всегда привык делать. 6 марта он объявил, что едет ловить рыбу на озерах и пировать на приволье. Посланцы Шиг-Алея ходили по домам и передавали ханские приглашения; гостей бесцеремонно забирали с собой.

Приглашенные заранее прощались с жизнью. Их жены выли, оплакивая мужей, и закапывали в землю драгоценности. Около сотни знатнейших людей вывез из города Шиг-Алей.

Был хороший весенний день.

Гости Шиг-Алея ехали мрачные, весеннее пробуждение природы не радовало их.

Вот и берег озера, еще покрытого бурым покоробившимся льдом.

"Насмешка... - думали казанцы. - Какая рыба! Нас сейчас под лед спустят рыбу откармливать... Как ханские слуги злобно смотрят! Не прорвешься сквозь их строй..."

Величавый Ислам-князь, дрожа от страха и гнева, подъехал к Шиг-Алею:

- Не тяни дело! Убивать хочешь - бей! - Он подставил грудь.

- Зачем убивать? - усмехнулся хан, взъерошив редкие усы. - Это вы меня убивать хотели! С ногайцами пересылались, нового хана звали... Москве на меня жаловались, убрать просили... Вот я и съехал с ханства, а чтобы веселее было, и вас захватил!

- Предатель ты! - вскричал побагровевший от злости князь Ислам.

- Предатель! - подхватили угрюмый князь Кебяк и маленький Аликей-мурза.

- Мы разберем, кто предатель, а кто хороший человек, - невозмутимо отвечал Шиг-Алей, - кому в Казани жить, кому в Свияжске, а кому башку рубить... Н-но, ты! - ударил он нагайкой своего сильного гнедого коня. Поехали в Свияжск! А сазан-судак пускай растет, нас ждет!

Свияжский воевода отправил в Казань гонцов:

- По челобитью вашему свел великий государь хана Шиг-Алея с казанского престола, и вы, начальные люди казанские, приезжайте в Свияжск великому государю на верность присягать.

- Согласны, - отвечали казанцы, - только пришлите к нам наших князей: мы им верим и в их руки отдадимся.

Два татарских князя отправились в Казань под охраной московских стрельцов.

Все было спокойно в городе. Русские полки готовились вступить в Казань, обозы подвозили съестное, пищали, порох...

Но массы темного казанского народа были обмануты сторонниками войны гиреевцами.

Маленький Аликей, уму и хитрости которого беззаветно доверяли и мрачный силач Кебяк и тучный неразговорчивый Ислам, составил коварный план. План этот привел друзей в восторг.

Кебяк, Ислам и Аликей отпросились у воевод в город - попрощаться с семьями перед отъездом в Москву и отдать распоряжение по дому. С ними были их верные слуги - джигиты.

Ворвавшись в городские стены галопом, точно за ними гнались враги, Ислам, Кебяк и Аликей носились по улицам с дикими криками:

- Слушайте, люди! Пришел день гибели нашей святой веры! Едут русские попы обращать мечети в церкви, перекрещивать мусульман в православие! А кто не согласится, всех будут убивать - от малого до старого... Вооружайтесь, правоверные, не дадим перерезать себя, как баранов!

Чудовищная ложь была мгновенно подхвачена муллами. Десятки тысяч казанцев выбежали из домов, заполнили улицы и площади. Страшная весть распространялась, как степной пожар в сухой траве.

- Вероотступник Шиг-Алей идет с русскими попами! Вооружайтесь, правоверные! Лучше умереть в бою за свою веру, чем малодушно погибнуть под ножом палача!..

В головах казанцев долго копились тревожные слухи последних месяцев, сомнения, страхи, опасения. И слились в неудержимую лавину народного выступления, толчок которому дало коварное выступление Аликея и его друзей.

Толпы татар, вооружившись чем попало, бежали на стены. Городские ворота затворились. Русских, которые приводили жителей к покорности, схватили и отвели в зиндан; сопротивлявшихся побили насмерть

Московские воеводы, подъехав к городским стенам, пробовали уговорить казанцев - их не слушали. Город кипел, как встревоженный улей.

Русские полки ушли в Свияжск. Казанцы послали к ногайским татарам послов:

- Пришлите нам царя!

Война!..

Часть третья

ВЕЛИКИЙ ПОХОД

Глава I

БОЯРСКАЯ ДУМА

Веселый перезвон гудел-разливался над Москвой. Тяжко бухал большой колокол на звоннице Архангельского собора, заливчато сыпали малиновую россыпь колокола у Ивана Предтечи, частый серебряный перебор вызванивал звонарь у Успенья, и, перекликаясь друг с другом, буйно-радостно пели тысячи больших и малых колоколов над праздничной, нарядной Москвой.

Тесная площадь между Успенским и Архангельским собором была запружена народом. Люди стояли вплотную, плечом к плечу, и неотступно смотрели на царский дворец, на Красное крыльцо, где открывался ход в палаты.

Десятки тысяч людей пришли на Соборную кремлевскую площадь. Они собрались спозаранку, прослышав, что Боярская дума будет решать о том, воевать или не воевать с мятежной Казанью.

Боярская дума в течение нескольких веков была высшим совещательным органом при московских властителях. В ее состав входили бояре и князья из наиболее знатных фамилий. Кроме них, в Думу, по особому "государеву пожалованью", входили бояре и дворяне, известные способностями и умом. Участвовали в работе Думы также и дьяки казны - центральной государственной канцелярии того времени.

Московские государи не часто собирали Думу в полном составе и предпочитали советоваться с немногими избранными членами, составлявшими Ближнюю думу. Но в этот день царь созвал Думу полностью: отношения с Казанью были важнейшим жизненным вопросом для русского государства.

В толпе, собравшейся перед дворцом, виднелись купцы в добротных суконных кафтанах, дети боярские в разноцветных однорядках, попы и дьяки в длинных черных рясах. Но преобладали здесь черные люди - простонародье. Отдельными кучками среди многотысячного людского скопища стояли дюжие кузнецы в прожженных кожаных фартуках, с лицами, почерневшими от дыма горнов; ткачи, бледные от вечного сиденья за станами в душных избах; румяные, здоровые огородники; серебряники, кожевники, сапожники и прочий московский ремесленный люд.

Пронырливый Тишка Верховой, поднявшись задолго до света, удобно устроился невдалеке от Красного крыльца, и хотя царские слуги его потеснили, ему было видно всю площадь.

Ордынцев вышел из дому не рано, и ему пришлось протискиваться сквозь толпу, чтобы попасть на такое место, с которого хоть что-нибудь можно было рассмотреть. Раздвигая толпу мощными плечами и возвышаясь над ней на целую голову, Федор Григорьевич неуклонно продвигался под шум и ропот потревоженных. Стольник обрадовался, увидев среди зрителей Голована: