Уильям Ширер - Взлет и падение Третьего Рейха

Для того чтобы быть издателем в Третьем Рейхе, надлежало прежде всего иметь чистую в политическом и расовом отношении анкету. Закон рейха о прессе от 4 октября 1933 года провозгласил журналистику общественной профессией; в соответствии с этим предусматривалось, что издатели должны иметь немецкое гражданство, арийское происхождение и не состоять в браке с лицами еврейской национальности. Раздел 14 закона о прессе предписывал «не публиковать в газетах того, что так или иначе вводит в заблуждение читателя, смешивает эгоистические цели с общественными и ведет к ослаблению мощи немецкого рейха изнутри или извне, к подрыву воли немецкого народа, обороны Германии, ее культуры и экономики… а также всего того, что оскорбляет честь и достоинство Германии». Подобный закон, будь он введен в действие до 1933 года, означал бы запрещение деятельности всех нацистских издателей и публикации в стране всех изданий нацистского толка. Теперь же он привел к закрытию тех журналов и изгнанию с работы тех журналистов, которые не желали находиться в услужении у нацистов.

Одной из первых была вынуждена прекратить свое существование газета «Фоссише цайтунг». Основанная в 1704 году и гордившаяся в прошлом поддержкой таких людей как Фридрих Великий, Лессинг и Ратенау, она стала ведущей газетой Германии, сопоставимой с английской «Таймс» или американской «Нью-Йорк таймс». Но она была либеральной и владело ею семейство Ульштейн, евреев по происхождению. Закрылась она 1 апреля 1934 года после 230 лет непрерывного существования. Другая всемирно известная либеральная газета «Берлинер тагеблатт» продержалась несколько дольше, до 1937 года, хотя ее владелец Ганс Лакманн-Моссе, тоже еврей, был вынужден отказаться от своей доли капитала еще весной 1933 года. Третья немецкая либеральная газета, выходившая большим тиражом, «Франкфуртер цайтунг» также продолжала выходить, но рассталась со своими владельцами, евреями по национальности. Ее издателем стал Рудольф Кирхер. Подобно Карлу Зилексу, издателю консервативной «Дойче альгемайне цайтунг», издававшейся в Берлине, он прежде был корреспондентом своей газеты в Лондоне. Последователь Родса, страстный англофил и либерал, Кирхер верно служил нацистам. При этом, по словам Отто Дитриха, шефа прессы рейха, он, как и бывшие «оппозиционные» газеты, был «большим католиком, чем сам папа римский».

Тот факт, что указанные газеты уцелели, частично объясняется вмешательством германского министерства иностранных дел, которое хотело, чтобы эти известные во всем мире газеты являлись чем-то вроде витрины нацистской Германии за рубежом и в то же время служили средством пропаганды. Поскольку все газеты Германии получали указания, что публиковать и как преподносить эти публикации, немецкая пресса неминуемо оказалась в тисках удушающего конформизма. Даже у народа, привыкшего к регламентации и приученного подчиняться властям, газеты стали вызывать скуку. В результате даже ведущие нацистские газеты, такие как утренняя «Фёлькишер беобахтер» и вечерняя «Дер Ангрифф», были вынуждены сократить тираж. Падал и общий тираж немецких газет по мере усиления контроля над ними и перехода в руки нацистских издателей. За первые четыре года существования Третьего Рейха число ежедневных газет сократилось с 3607 до 2671.

Однако утрата страной свободной и разнообразной прессы ущемляла финансовые интересы партии. Начальник Гитлера в годы Первой мировой войны, бывший сержант Макс Аманн, теперь глава партийного издательства нацистов «Эйер Ферлаг», превратился в финансового диктатора немецкой прессы. В качестве главного руководителя прессы рейха и президента палаты печати он имел право запретить по своему усмотрению любое издание, чтобы затем приобрести его за бесценок. За короткое время «Эйер Ферлаг» превратилось в гигантскую издательскую империю, пожалуй, самую обширную и богатую в то время в мире [25] Личный доход Аманна подскочил со 108 тысяч марок в 1934 году до баснословной цифры 3 миллиона 800 тысяч — в 1942-м. . Несмотря на падение спроса на многие нацистские издания, тираж ежедневных газет, являвшихся собственностью партии или находившихся под контролем партии и отдельных нацистов, накануне Второй мировой войны составлял две трети ежедневного общего тиража — 25 миллионов экземпляров.

В своих показаниях Нюрнбергскому трибуналу Аманн рассказал, как он действовал: «После того как партия пришла в 1933 году к власти, владельцы многих издательских концернов, таких, как издательство семейства Ульштейн, или тех, которые находились под контролем евреев и служили политическим и религиозным интересам, враждебным нацистской партии, сочли целесообразным продать свои газеты или активы концерну «Эйер». Свободного рынка для продажи таких видов собственности не было, поэтому «Эйер Ферлаг», как правило, оказывался единственным покупателем. В этих условиях «Эйер Ферлаг» совместно с издательскими концернами, которыми он владел или которые контролировал, превратился в монопольный газетный трест Германии. Вложения партии в эти издательские предприятия оказались очень доходными в финансовом отношении. Будет справедливо упомянуть, что основная цель нацистской программы в области прессы состояла в том, чтобы упразднить любую прессу, стоявшую в оппозиции к партии».

В 1934 году Аманн и Геббельс обратились с просьбой к раболепствующим издателям сделать свои газеты менее однообразными. Аманн заявил, что сожалеет о поразившем нынешнюю прессу однообразии, которое не является итогом государственных мер и не отвечает воле правительства. Один опрометчивый издатель, Эм Вельке из еженедельника «Грюне пост», допустил просчет, всерьез восприняв заявление Аманна и Геббельса. Он упрекнул министра пропаганды в ущемлении свободы прессы и в давлении на нее, в результате чего она и стала такой нудной. Издание «Грюне пост» сразу же было закрыто на три месяца, а самого издателя Геббельс распорядился отправить в концлагерь.

Радио и кино, как и пресса, были быстро поставлены на службу нацистскому государству. Геббельс всегда рассматривал радио (телевидения в то время еще не было) как главное орудие пропаганды в современном обществе. Через отдел радио своего министерства и через палату радиовещания он установил полный контроль за радиопередачами, приспосабливая их содержание для достижения собственных целей. Его задача облегчалась тем, что в Германии, как и в других странах Европы, радиовещание являлось монополией государства. В 1933 году нацистское правительство автоматически стало владельцем Радиовещательной корпорации рейха.

Кино оставалось в руках частных компаний, но министерство пропаганды и палата кино контролировали все стороны кинопроизводства. Их задачей являлось, как это было официально объявлено, «вывести киноиндустрию из сферы либерально-экономических идей и тем самым позволить ей осуществлять задачи, возложенные на нее национал-социалистическим государством».