Уильям Ширер - Взлет и падение Третьего Рейха

Но не успел он решиться на следующий шаг, как один из этих «могущественных институтов» — правительство республики — нанес ему удар.

Более года правительство рейха и правительства ряда земель собирали документы, доказывавшие, что несколько нацистских главарей, в первую очередь из СА, готовились силой захватить власть и обрушить террор на страну. В канун первого этапа голосования отряды СА, насчитывавшие к тому времени 400 тысяч человек, были полностью мобилизованы и взяли Берлин в кольцо. Хотя капитан Рем, шеф СА, и заверил генерала фон Шлейхера, что это всего лишь мера предосторожности, прусская полиция обнаружила в берлинской штаб-квартире нацистов документы, ясно свидетельствовавшие, что СА намеревались в случае избрания Гитлера президентом совершить вечером следующего дня государственный переворот, — так сильно было нетерпение Рема. Дневниковая запись Геббельса, сделанная вечером И марта, подтверждает, что какие-то приготовления действительно велись: «Разговаривал с командирами СА и СС об инструкциях. Всюду глубокое брожение. Слово «путч» носится в воздухе».

Как обще германское, так и земельные правительства были встревожены. 5 апреля делегация нескольких земель во главе с представителями Пруссии и Баварии (крупнейших в стране земель) потребовала от центральной власти пресечь деятельность СА, пригрозив, что в противном случае местные власти сделают это сами. Канцлер Брюнинг находился в предвыборной агитационной поездке, но Грёнер, министр обороны, встречавшийся с делегацией, обещал принять меры, как только вернется в Берлин Брюнинг, то есть 10 апреля, в день повторного голосования. Брюнинг и Грёнер считали, что имеют полное основание запретить СА. Эта мера помогла бы ликвидировать угрозу гражданской войны и послужила бы прелюдией к устранению Гитлера с авансцены политической жизни Германии. Они не сомневались, что на этот раз за Гинденбурга проголосует абсолютное большинство избирателей, предоставив, таким образом, правительству полномочия на защиту республики от угрозы насильственного захвата власти нацистами, поэтому пришли к выводу, что настало время применить силу против силы. Если действовать нерешительно, полагали они, то можно потерять поддержку социал-демократов и профсоюзов, то есть тех самых сил, которые представляли основную часть избирателей, отдавших свои голоса Гинденбургу, и которые служили основной гарантией того, что правительство Брюнинга останется у власти.

10 апреля, в самый разгар выборов, состоялось заседание кабинета министров, на котором было решено немедленно распустить личные военные формирования Гитлера. Однако Гинденбург не сразу подписал этот декрет. Затруднение возникло из-за Шлейхера, который сперва выступил за принятие декрета, а потом вдруг начал шептаться с президентом, высказывая ему какие-то возражения. Но в конце концов 13 апреля Гинденбург поставил-таки свою подпись, и 14 апреля декрет был обнародован.

Удар по нацистам был ошеломляющим. Рем и некоторые другие горячие головы в партии призвали к сопротивлению, но Гитлер предусмотрительно распорядился подчиниться. Время вооруженного выступления еще не настало. Кроме того, стали известны любопытные сведения о Шлейхере. В тот самый день, 14 апреля, Геббельс записал в дневнике: «Нам сообщили, что Шлейхер не одобряет действий генерала… Телефонный звонок от одной известной дамы, близкого друга Шлейхера. Сообщает, что генерал намерен подать в отставку».

Еще до объявления о санкциях против СА Шлейхер, пользуясь попустительством генерала фон Хаммерштейна, командующего рейхсвером, конфиденциально информировал начальников семи военных округов, что руководство армии не одобряет декрет. Затем 16 апреля по его наущению Гинденбург послал Грёнеру колючее письмо, потребовав объяснить, почему тот, наложив запрет на СА, не поступил также в отношении Рейхсбаннера — полувоенной организации социал-демократов. Шлейхер пошел и еще на один шаг в целях дискредитации своего шефа: спровоцировал злобную клеветническую кампанию, пустив слух, будто генерал Грёнер по состоянию здоровья не может занимать свою должность, будто он начал исповедовать марксизм и даже пацифизм и опозорил армию тем, что у него родился ребенок через пять месяцев после женитьбы. В кругу военных, как он доложил Гинденбургу, этого ребенка прозвали Нурми — по имени знаменитого финского бегуна, победителя Олимпийских игр.

Одновременно Шлейхер возобновил контакты с СА и имел беседы с Ремом и шефом СА в Берлине графом фон Гелльдорфом. 26 апреля Геббельс записал, что в беседе с Гелльдорфом Шлейхер заявил о намерении «изменить курс». А спустя два дня состоялась беседа Шлейхера с Гитлером, и Геббельс отмечал: «Встреча прошла хорошо».

Даже на этой стадии игры было ясно, что Рем и Шлейхер сговариваются за спиной Гитлера, найдя общий язык в вопросе включения СА на правах милиции в состав армии. Но именно против такого шага неизменно возражал фюрер. На этой почве у Гитлера часто возникали споры с начальником штаба СА, который рассматривал отряды штурмовиков как потенциальный военный оплот страны, в то время как Гитлер считал их чисто политической силой, призванной терроризировать политических противников с помощью уличных беспорядков и вообще поддерживать боевой дух в рядах нацистов. Шлейхер, ведя переговоры с нацистскими лидерами, преследовал свои цели. Он хотел присоединить отряды СА к армии, чтобы держать их под своим контролем. Второй его целью было вовлечь Гитлера, единственного консервативного националиста, пользующегося поддержкой масс, в состав правительства, тем самым и его подчинив своему контролю. Достижению и той и другой цели препятствовал орган СА «Фербот».

К концу недели интриги Шлейхера достигли кульминации. 4 мая Геббельс констатирует, что мины, заложенные Гитлером, приводятся в действие. Сначала должен уйти Грёнер, за ним — Брюнинг. 8 мая Геббельс пишет в дневнике, что у Гитлера состоялась «решающая встреча с генералом Шлейхером и некоторыми другими господами из близкого окружения президента. Все идет хорошо. Брюнинг через несколько дней уходит. Президент откажет ему в доверии». Далее он излагает план, который наметили Шлейхер и президентская камарилья совместно с Гитлером: распустить рейхстаг, учредить президентский кабинет, снять все запреты с СА и нацистской партии. Чтобы не вызвать у Брюнинга подозрений в связи с этими приготовлениями, добавляет Геббельс, Гитлеру рекомендовано держаться подальше от Берлина. Поздно вечером того же дня Геббельс тайно отправляет своего шефа в Мекленбург, где тот фактически скрывается.

Нацисты рассматривают будущий президентский кабинет, пишет на следующий день Геббельс, как некий промежуточный орган. Такое «бесцветное» переходное правительство, отмечает он, «расчистит нам путь. Чем слабее оно, тем легче его свалить». Разумеется, иной точки зрения придерживается Шлейхер, уже мечтающий о новом правительстве, которое до пересмотра конституции будет обходиться без парламента и в котором он, Шлейхер, займет господствующее положение. Было ясно, что каждый из них — и Шлейхер и Гитлер — рассчитывает одержать победу. Но Шлейхер мог использовать в этой игре свой лучший козырь. Он предложит старому президенту то, чего не может предложить Брюнинг: правительство, поддерживаемое Гитлером и в то же время не скомпрометированное присутствием в нем этого фанатика и демагога.