Анатолий Абрашкин - Древнейшие цивилизации Русской равнины. Русь старше ариев

Читатель, наверное, несколько удивлен тем влиянием, которое оказали мифы индоевропейцев на знаменитую библейскую легенду. В учебниках по истории и книгах по мифологии эта тема отсутствует, и потому наши мысли могут показаться излишне смелыми. Но пока что мы занимаемся лишь доказательством гипотезы Фрэзера. И невозможно отрицать, что она находит прекрасное подтверждение на почве индоевропейских (и особенно древнерусских) преданий. Можно сколько угодно сомневаться в глубочайшей древности нашего национального фольклора, но факты – упрямая вещь. Достаточно лишь согласиться с идеей Фрэзера, что, обманув Еву, библейский змей заполучил бессмертие, как сразу же открывается имя этого хитреца. Звали его… Кощей! Да-да, только русская мифология знает змея, у которого было прозвище Бессмертный. Судьба Кощея, точь-в‑точь как и у его библейского собрата, связана с мировым древом: они его хранители, и всякий, кто задумает победить их, должен «потревожить покой» этого священного древа (либо вкусить плодов от него, либо выворотить его с корнем и т. д.).

Итак, корни представлений о библейском рае обнаруживаются в мифах европейцев, и связаны они исключительно с важнейшим геофизическим явлением, наблюдаемым, как правило, только в высоких широтах. Автор истории грехопадения поместил этот небесный сад на землю и обозначил место его нахождения в междуречье Тигра и Евфрата. И это понятно: ведь окончательный вариант легенды складывался в Месопотамии!

Говоря о северном происхождении библейских символов, мы отнюдь не отрицаем творческой переработки мифов индоевропейцев вавилонянами и аккадцами. Наоборот, они редактировались и наполнялись новыми идеями. К примеру, в месопотамских мифах отсутствует сюжет с молодильными яблоками, они там не растут. Но предание о растении, дарующем бессмертие, там существовало! Любимец богов Утнапишти так описывает его:

Чтобы достать омолаживающее растение, Гильгамеш спускается на дно Океана. Причем действия его предельно реалистичны:

Как видно, Мировая река, разделяющая живой и мертвый миры, здесь мыслится обыкновенным водоемом, никакая она не огненная и даже не светящаяся. Какие-либо параллели с полярными сияниями напрочь отсутствуют. Но это явный признак более позднего происхождения данного мифа, когда былые связи со своей северной прародиной шумеры-переселенцы, может быть, уже и запамятовали. Или вполне вероятно, что редактировал миф семит-аккадец, который ничего не знал о полярных сияниях и пытался рационализировать северный миф. История с волшебным цветком, в сущности, – наша сказка об аленьком цветочке. И если не читать специальные исследования по мифологии и фольклору, то не сразу и сообразишь, что путешествие героя происходит в иной мир, который изначально мыслился лежащим в заповедном полярном крае, внутри горящего в небе аврорального овала. Да и змей, который похищает у Гильгамеша цветок бессмертия, проживает в норе и как-то не тянет на знаменитого Мирового змея, охраняющего вход в райский сад.

Тайна Мирового змея заключается в том, что его образ космического происхождения. Его родина – небо северных широт. Другое дело, что с некоторого времени его стали отождествлять с настоящими живыми змеями. Так возникли предания о могучем хозяине подземного мира. Но это произошло уже позже, когда более сильные языческие боги низвергли змея с небес. Книга Бытия использует этот древний сюжет и предлагает свою версию падения одного из прежних богов – падения в смысле приземления, но не утраты своих божественных черт. Культ змея был чрезвычайно распространен в самых разных странах, и в том числе на Ближнем Востоке, где он поначалу соперничал с культом еврейского Бога. В Книге Чисел (21:9) говорится, что когда израильтяне страдали в пустыне от ядовитых змей за ропот против Бога и Моисея, то Моисей получил повеление от Бога сделать медного змея и выставить его на знамя, чтобы всякий, ужаленный змеей, взглянув на знамя, оставался жив. И только царь Езекия (715–687 гг. до н. э.) «истребил медного змея, которого сделал Моисей, потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли Нехуштан» (IV Книга Царств, 18:4). Поскольку время Исхода («эра» Моисея) традиционно относится к XIII в. до н. э., то время существования у евреев культа змея составляет порядка полтысячелетия. Это огромный период времени! Думается, что именно тогда и сформировалась укороченная (библейская) легенда о грехопадении.

Не менее любопытно, что еврейское имя змея Нахаш родственно древнеиндийскому его названию – наг (вспомним Нага и Нагайну из сказки Киплинга «Рикки-Тикки-Тави»). Смысл этих слов вполне объясняет русское слово «нагой» (в смысле «голый») – не таковы ли змеи? С этой точки зрения весьма примечательно, что свою наготу Адам и Ева осознали после разговора с нагом. Загадочная Ногай-птица, преграждающая путь Егорию Храброму в популярном на Руси духовном стихе, по своему изначальному происхождению тоже никакая не птица, а один из представителей змеев‑нагов. Ну а слово Нехуштан, видимо, следует перевести как «стан Нага» или «змеиное святилище». И что ни говори, но выходит, что древние евреи и понимали, и кумекали по-европейски!

Библейский миф о рае в своем исходном варианте создавался людьми, знакомыми с природой Заполярья. Рай мыслился ими как заповедный мир, место обитания бога, мир полярных сияний. Ближневосточные создатели Библии, имея вариант мифа с четырьмя реками, не стали его кардинально менять. Но дали двум из рек другие названия – Тигр и Евфрат, обозначив тем самым местом действия Двуречье.

Приняв эту точку зрения, резонно задуматься, какая же пара рек фигурировала в первоначальном (северном) сюжете? Разумеется, тут открывается огромное поле для фантазии. Но если исходить из того, что эти реки такие же великие, как Тигр и Евфрат, и, подобно им, образуют междуречье, то ответа только два. Первый – это Волга и Ока, а второй – Волга и Днепр (согласно средневековым картам раньше они имели общий исток). В первом случае на место библейского рая претендует Волго-Окское междуречье, во втором – Валдайская возвышенность. Эти области не так уж далеки друг от друга: обе они лежат в сердце Русской равнины и обе включают берега Волги. Правда, Валдайская возвышенность ближе к области полярных сияний, и выбор ее кажется более предпочтительным. Но не будем пока делать окончательные выводы.