Иван Черных - Школа террористов

После восемнадцати часов редакция быстро опустела, а я сидел и ждал звонка от Дины. Почему она молчит, ведь знает, до какого часа я работаю? И мы договорились.. Звонить самому неловко телефон в магазине общий, надо кого-то просить...

Мною начинало овладевать беспокойство после вчерашнего происшествия на дороге. Опекун, конечно же, не оставит её в покое. И вдруг выяснит, что она во всем мне призналась? А выпытывать эти подонки умеют, не брезгуя никакими методами... Нет, повода такого мы, кажется, им не дали, и Дина не из кисейных барышень, не так-то просто им будет её "расколоть"...

Могла произойти запарка по работе - привезли товар или директор срочно устроил совещание. Да и мало ли могло появиться причин, по которым она не может позвонить?! Надо подождать, она обязательно позвонит.

Чтобы меньше волноваться, снова погружаюсь в размышления.

Максим Петрович завладел каким-то путем разоблачающими преступников документами, за что поплатился жизнью. Кто эти преступники? Поначалу я был почти убежден, что это кооператоры Гарфинкеля. Но Максим Петрович с ними жил дружно, и, когда они строили нам сто боксов, никаких трений, конфликтных ситуаций не возникало. А вот пристройка... Гарфинкель, похоже, не врет, что он не имеет к ней отношения, поскольку малые стоянки прерогатива районного начальства. И Кузьмин, можно сказать, подтвердил это. Без разрешения Максим Петрович не рискнул бы начать строить, значит, предисполкома дал "добро", обещая потом и письменно узаконить пятидесятибоксный гараж. И вдруг что-то случилось...

Почему Максим Петрович скрыл от меня, что перешел на личный контакт с Кузьминым? Не хотел разоблачать высокое начальство? Вероятно. И тот, видимо, предупредил: "Ни одна душа..." Что в деле замешано большое начальство, подтверждает поведение следователя Анчуткина: горячо начал и быстро скис, склонился к версии несчастного случая - угорели-де... И следов документов не найдут.

Возможно, что это те самые бумаги, которые пропали в воинской части, на отпущенные стройматериалы для детского сада. А возможно, и другие, более важные. Очень уж старательно охотится за "ими Василий Васильевич. Хотя у преступной шайки хорошо поставлены слежка и информация, она здорово просчиталась, решив, что обладателем компромата являюсь я. Почему они пришли к такому выводу?..

Катастрофа на дороге - первое серьезное предупреждение за несговорчивость... Преступники уверены, что документы не пущены в ход... Значит, должен последовать очередной шаг, чтобы заполучить их? Видимо, Динино подтверждение, что документы у меня, как я проинструктировал её, отсрочит их приговор, они будут искать новые пути к "урегулированию конфликта". А посему мне нечего особенно опасаться, надо, наоборот, дать возможность Василию Васильевичу выйти на меня и повести за собой в логово сообщников.

Вспомнился дом в Потаповском. Что там - временное пристанище или прикрытый вывеской государственного учреждения штаб?

Сегодня четверг, как раз день приема посетителей. Посмотрел на часы половина седьмого. Через полчаса магазин закроется. А звонка все нет. Дальше ждать нельзя.

Набираю номер телефона "Наташи".

- Магазин слушает, - отвечает приятный женский голос.

- Добрый вечер. Будьте так любезны, пригласите к телефону Дину, прошу как можно ласковее - верный способ добиться успеха.

- Это Игорь Васильевич? - спрашивает женщина.

- Он самый.

- Диночка просила передать вам, что за ней приехал Кузнецов, что вы должны помнить его. И они уехали. Ах, умница Дина. Сумела предупредить...

- Давно они уехали?

- Минут пятнадцать назад.

До Потаповского переулка езды от "Наташи" минут десять, а что они поехали туда, я не сомневался. Минут двадцать проговорят. Потом Дина будет искать телефон-автомат. Надеюсь, у неё хватит сообразительности проверить, не следят ли за ней. Лучше позвонить из метро. Ближайшее - "Кировская". Еще уйдет минут десять. Итак, надо ждать ещё минут сорок. Что ж, подожду, торопиться мне некуда.

А мысли одни беспокойнее других начинают сверлить голову. Берет не случайно оказался свидетелем дорожно-транспортного происшествия, не случайно и топил меня. А водитель "волги" рьяно защищал... Если я догадался об этом, мог догадаться и Берет. Какой вывод он должен сделать? Что за мной следят. А если так, значит, и за Диной?.. В таком случае, Кузнецов не поехал бы за ней...

Нет, пока мы никакого повода нашим противникам насторожиться не дали...

А звонка все нет. Стрелка часов будто застыла на месте. Я сходил в буфет, взял бутерброд с колбасой, чаю, но в горле пересохло, и ничего не лезло.

Вернулся в кабинет. Тишина давила, нагнетала страшные мысли: над Диной издеваются, пытают, насильничают.

И я не мог сидеть на месте, ходил по кабинету от стены до стены. Вот не думал, что буду за неё так переживать.

Настенные часы пробили восемь. Больше я не мог оставаться безучастным. Набросил куртку и чуть ли не бегом направился к машине. На улице темно: небо затянули низкие черные тучи, в воздухе снова закружили мокрые хлопья снега. Запоздалые пешеходы торопливо семенят к метро, к автобусным остановкам, кутая лица в воротники пальто. Прескверная погода, никак не весенняя Я достал пистолет, загнал патрон в патронник и, поставив на предохранитель, сунул во внутренний карман; "жигуленок" послушно покатил по Хорошевскому шоссе.

Потаповский переулок. Тихое, малолюдное место с дореволюционными ещё домами, загроможденными всякими сараюшками, клетушками, дворами с металлическими изгородями Спрятаться здесь от постороннего глаза или уйти глухими проходами между домов от преследователя нетрудно, потому, возможно, и облюбовали себе здесь гнездышко "личности" - воротилы современной теневой экономики...

Я проехал мимо дома с небольшим козырьком и высокими каменными ступеньками. Напротив него стояла черная "волга" с государственным номерным знаком: 03-86 МГС - Московский городской совет.

На втором этаже, где, по словам Дины, расположен кабинет того самого кагэбэшника, который взял с неё обязательство, горел свет. А внизу, у подъезда, даже плохонькой лампочки нет. Возможно, Дина сейчас там, докладывает "шефу" о вчерашнем дорожно-транспортном происшествии, о поездке к моей матери?

Что мне грозит, если я немного понаблюдаю за этим домом? Отгоню подальше машину и найду укромное местечко. Правда, Горелый предупреждал: "Никакой самодеятельности". А я и не буду ничего предпринимать, только понаблюдаю. Надо же узнать, здесь Дина или нет, все ли с ней в порядке. Да и какой же я журналист, если хочу написать о преступной банде, не испытав духа мафиозной обстановки, напряженности и страха? Для того чтобы описать бой с моджахедами, я летал на высадку десанта в горах, участвовал в перехвате каравана с оружием. Там было поопаснее и пострашнее.