Матвей Гречко - Русская история в легендах и мифах

Великий князь Сергей Михайлович смущенно передал приме драгоценность.

– Какая прелесть! – с улыбкой воскликнула балерина. – Передайте от меня Ее Величеству благодарность, ведь змея – это символ мудрости.

А Мале Кшесинской волей-неволей приходилось быть мудрой. И не только мудрой – а и умной, хитрой, практичной, дипломатичной. Недаром в театре за ней прочно закрепилась репутация жестокой, расчетливой стервы, готовой пройти по головам. Театральные интриги были ей знакомы с детства: ведь Матильда родилась в семье балетных артистов. Отец – знаменитый исполнитель мазурки – любил рассказывать ей легенду, что на самом деле она происходит из знатного польского рода дворян Красинских. Но документы были утрачены, когда их предка ограбили в лесу разбойники.

Впрочем, даже завистникам приходилось признать: госпожа Кшесинская действительно отлично танцует. Она первой из русских балерин прокрутила знаменитые 32 фуэте в «Лебедином озере» Чайковского и, мало того, – переждав овации публики, повторила их на «бис». «Дочь фараона», «Эсмеральда», «Баядерка», «Спящая красавица» – она блистала во всех этих постановках, заставляя считаться с собой даже дирекцию театров. Газеты наперебой расхваливали ее выступления. Маля была яркой, выразительной, очень техничной. Она отличалась необыкновенной работоспособностью. Утром она приезжала в репетиционный зал и подолгу занималась. Вечером – спектакль, затем окруженная поклонниками Маля уезжала кутить, почти до утра, а на следующее утро снова появлялась в репетиционном зале, свежая и полная сил.

Кшесинская умела нравиться, хотя совсем не была красавицей: небольшого роста, коренастая и широкобедрая, с сильными атлетическими ногами. Она пленяла своей энергией, веселостью, артистичностью. Неистощимая на выдумки, она обожала ставить домашние спектакли и устраивать пантомимы. Не то чтобы Маля никогда не грустила, но когда ей было плохо, не подавала вида и улыбалась, демонстрируя свои великолепные зубы. Никто не мог устоять перед ее чарами!

Влюбилась она в день выпускного экзамена в Театральном училище, когда туда приехал государь император Александр с супругой и наследником престола. В тот день Маля блистала: император напророчил ей славу звезды и украшения русского балета и усадил рядом с наследником, попросив «не флиртовать слишком!». Но как же могла Кшесинская не флиртовать?! Она, чьим призванием было очаровывать и приковывать к себе взгляды и на сцене, и в жизни. «Малютка Кшесинская мне положительно нравится», – написал наследник в своем дневнике в тот вечер.

Их роман продолжился в Красном Селе, местечке близ Петербурга, где были расквартированы войска. Там был выстроен деревянный театр, где спектакли давали два раза в неделю. На них присутствовали великие князья и наследник Николай Александрович.

«Я влюбилась в Наследника с первой нашей встречи. Последнего сезона, когда я могла встретиться и говорить с ним, мое чувство заполнило всю мою душу, и я только о нем могла думать. Мне казалось, что хоть он и не влюблен, но все же чувствует ко мне влечение, и я невольно отдавалась мечтам», – вспоминала балерина.

Первое их настоящее свидание было очень забавным. Дело в том, что Маля простудилась и у нее ячмень на глазу и нарыв на ноге. Она сидела дома с повязкой, как вдруг горничная доложила, что к ней в гости пришел знакомый гусар. Маля спустилась в гостиную и увидела не гусара, а наследника. Боже! К ней впервые пожаловал ее возлюбленный, а она – кривая и хромая. Другая бы растерялась – но не Маля. Она повела себя как ни в чем не бывало, и они мило проболтали несколько часов, а на следующий день Ники прислал записку: «Надеюсь, что глазик и ножка поправляются… До сих пор хожу, как в чаду. Постараюсь возможно быстрее приехать».

В театре Матильде Кшесинской поручали все более ответственные роли, газеты писали о ней как о восходящей звезде. Ее репертуар быстро расширялся. Она танцевала Фею Драже в «Щелкунчике», партию Лизы в «Тщетной предосторожности», Терезу в «Привале кавалерии», заглавную роль в «Пахите». Матильда выходила на сцену, увешанная настоящими драгоценностями: бриллиантами, жемчугами, сапфирами, подаренными ей очарованными великими князьями и самим Николаем. При этом роль, в которой она выступала, не имела никакого значения: даже нищенку Пахиту Маля танцевала в жемчужном ожерелье и бриллиантовых серьгах. В ответ на придирки критиков она говорила, что публика приходит в театр смотреть на красивый танец ведущей балерины, а вовсе не на нищие лохмотья. Кроме того, не носить подарки своих высоких покровителей значило проявить неуважение…

Ники, как называли наследника, купил для Мали Кшесинской прелестный особняк на Английском проспекте. Этот дом построил великий князь Константин Николаевич для балерины Кузнецовой.

Малю навещали великие князья, бывал граф Андрей Шувалов с Верой Легат – балетной артисткой, на которой он впоследствии женился. Они пили шампанское, музицировали, играли в баккара. Ники тогда подарил ей свою фотографию с подписью «Моей дорогой пани» – так он часто звал Кшесинскую.

Поверив в то, что никто в театре не смеет ей отказать, молодая честолюбивая артистка подошла к великому балетмейстеру Мариусу Петипа и призналась, что мечтает о роли Эсмеральды в его знаменитом балете.

– А ты любил? – спросил Петипа на ломаном русском.

Девушка восторженно ответила, что влюблена и любит.

Тогда он задал второй вопрос:

– А ты страдал?

– Нет, – немного удивилась Матильда – и не получила роли.

Мариус Иванович объяснил, что, только испытав страдания любви, можно по-настоящему понять и исполнить роль Эсмеральды. Впоследствии прославленная балерина, звезда русской сцены, не раз с горечью вспоминала его слова. Через несколько лет, когда она потеряла свою любовь, Эсмеральда стала одной из ее лучших ролей. Маля писала, что выстрадала свое право танцевать эту партию.

«В один из вечеров, когда Наследник засиделся у меня почти что до утра, он мне сказал, что уезжает за границу для свидания с принцессой Алисой Гессенской, с которой его хотят сватать. Впоследствии мы не раз говорили о неизбежности его брака и о неизбежности нашей разлуки. Часто Наследник привозил с собой свои дневники, которые он вел изо дня в день, и читал мне те места, где он писал о своих переживаниях, о своих чувствах ко мне, о тех, которые он питает к принцессе Алисе. Мною он был очень увлечен, ему нравилась обстановка наших встреч, и меня он безусловно горячо любил. Вначале он относился к принцессе как-то безразлично, к помолвке и к браку – как к неизбежной необходимости. Но он от меня не скрыл затем, что из всех тех, кого ему прочили в невесты, он ее считал наиболее подходящей и что к ней его влекло все больше и больше, что она будет его избранницей, если на то последует родительское разрешение», – вспоминала она.