Матвей Гречко - Русская история в легендах и мифах

Мария Семенова.

«У меня на уроке появилась блондиночка, очень миниатюрная с маленьким личиком, ничем не выдающаяся своим наружным видом. Даже можно сказать, скорее, невзрачная. Я продолжала задавать различные движения и все время наблюдая, что за экземпляр добавили в мой класс».

Вскоре Марина Семенова стала первой ученицей. С тринадцати лет она уже выступала на сцене. Это балеты «Тщетная предосторожность», «Волшебная флейта», «Дон Кихот»…

В Мариинском театре она миновала ступень кордебалета, так как уровень ее танцевальной техники был очень высок. Там она танцевала 4 года, это были партии Одетты-Одиллии, Авроры, Раймонды, Аспиччии, Флорины. Затем ее «забрали в Москву».

«При близком рассмотрении она являла собой довольно пышнотелую, с маленькой, складно посаженной головкой, сильным торсом женщину времен крепостного театра Параши Жемчуговой», – такой запомнила Марину Семенову Майя Плисецкая.

«Приезжая из Москвы, Семенова забегала на урок Вагановой к нам в класс, – вспоминала балерина Вера Красовская. – Сверкая бриллиантовыми серьгами, она небрежно бросала роскошное меховое боа на полку и делала урок, приводивший Ваганову то в восторг, то в отчаяние».

Кем были подарены роскошные бриллианты, ни у кого не вызывало сомнений.

Ольга Владимировна Лепешинскаябыла дочерью инженера-путейца и детские годы провела в Харбине. С началом Первой мировой войны ее семья вернулась в европейскую Россию. В балетную студию удалось поступить не сразу, некоторое время девочка занималась индивидуально с Ольгой Некрасовой. Вскоре в студии освободилось место – и Лепешинскую взяли.

В 1933 году она пришла в филиал Большого театра. Танцевала она главную партию в балете «Тщетная предосторожность», на премьере балета «Три толстяка» произвела сенсацию.

Одновременно Ольга активно занималась комсомольской работой и была пламенной советской патриоткой. В 1939 году ее избрали депутатом Московского совета. А 1941 – 1945-е годы она провела, давая концерты на фронте. Возвращалась только когда все пуанты превращались в розовые атласные тряпочки. Но иногда и это не останавливало – танцевала в обычных туфлях. «Я – абсолютно продукт советской власти, – говорила о себе балерина. – Обо мне писали, что Лепешинская танцевала во всех кремлевских концертах. И действительно, Сталин ко мне хорошо относился. Стол артистов стоял ближе всего к тому коридору, через который проходил на концерт Сталин. Он всегда шел один, а за ним шло все политбюро. Очень удобную строили сцену – танцевалось там очень легко – в конце Георгиевского зала. Параллельно сцене стоял стол, за которым сидело политбюро, а в центре всегда сидел Сталин. А все остальные столы стояли перпендикулярно «главному» – до самого конца Георгиевского зала. С великолепной едой! Это имело огромное значение в те довольно голодные годы».

Сталина она знала достаточно близко и, по собственному ее признанию, была в него влюблена. Он даже давал ей советы – как лучше танцевать: «Я танцевала не в пачке, потому что как-то Сталин сказал: «Зачем пачка? Пачка – это что-то официальное. Лучше платьице». И я танцевала в хитоне. И даже есть снимки, где я в хитоне танцую в «Дон Кихоте». Это, казалось бы, святотатство. Но раз Сталин сказал – я танцевала в хитоне».

«Я расскажу вам, как получила первую свою Сталинскую премию: когда Сталин прочитал имена кандидатов на премию – Файер, Уланова и третий человек, – он зачеркнул одну из фамилий, не будем говорить какую, и синим карандашом написал мою. Так я оказалась среди первых лауреатов Сталинской премии».

Ольга Владимировна пережила двоих своих мужей и умерла совсем недавно, последние годы жизни она активно занималась благотворительностью.

Также молва записывала в любовницы к вождю Валерию Владимировну Барсову– замечательную певицу, колоратурное сопрано. Родилась она в Астрахани, настоящая ее фамилия была Владимирова. К поступлению в Московскую консерваторию ее подготовила сестра, камерная певица и педагог Мария Владимирова.

Впервые Валерия вышла на оперную сцену в 1917 году в частном театре Зимина. Прославилась не только исполнением оперных партий, но и романсов. Сохранились записи, на которых Барсова поет знаменитую «Сулико» – любимую Сталиным. Лауреат Сталинской премии…

Подобные слухи ходили и о певице Большого театра Наталии Дмитриевне Шпиллер– народной артистке и трижды лауреате Сталинской премии.

Оперные дивы, прима-балерины. А последней любовью Иосифа Джугашвили стала простая официантка, выпускница медучилища Валентина Истомина.

Начался их роман с того, что Валю послали отнести чай больному Сталину. Он был сильно простужен, но от таблеток отказывался. Валя то ли уговорила его принять лекарство, то ли заварила ему собранные в лугах лечебные травки, но простуда прошла.

С тех пор он принимал таблетки только из ее рук. Охранники замечали, что она часто выходила из спальни шестидесятивосьмилетнего вождя в четыре, а то и в пять часов утра и шла к себе, в дом для прислуги. «Хозяин ее обожал, – вспоминал офицер Георгий Пушкарев. – Он любил, чтобы вечером только она подавала ему чай, а иногда просил: “Позови Валентину, пусть расстелет постель”. Ему нравилось, когда это делала именно она». «Надо сказать, что в Валентину была поголовно влюблена вся охрана, – продолжал Пушкарев. – Она была очень хороша собой – красивое лицо, большие глаза, огромные ресницы, плотная фигура с хорошими формами. Каждый из нас считал своим долгом в какой-то мелочи помочь ей или просто лишний раз попасться на глаза».

Сталин страдал бессонницей и часто засиживался за работой до трех часов утра. Не спала и Валентина. Только ей дозволялось беспрепятственно заходить в «главную спальню» страны.

Светлана Аллилуева вспоминала:

«Летом 1946 года он уехал на юг – впервые после 1937 года. Поехал он на машине. Огромная процессия потянулась по плохим тогда еще дорогам – после этого и начали строить автомагистраль на Симферополь. Останавливались в городах, ночевали у секретарей обкомов, райкомов. Отцу хотелось посмотреть своими глазами, как живут люди, – а кругом была послевоенная разруха. Валентина Васильевна, всегда сопровождавшая отца во всех поездках, рассказывала мне позже, как он нервничал, видя, что люди живут еще в землянках, что кругом одни развалины… Рассказывала она и о том, как приехали к нему на юг тогда некоторые, высокопоставленные теперь, товарищи с докладом, как обстоит с сельским хозяйством на Украине. Навезли эти товарищи арбузов и дынь не в обхват, овощей и фруктов, и золотых снопов пшеницы – вот какая богатая у нас Украина! А шофер одного из этих товарищей рассказывал «обслуге», что на Украине голод, в деревнях нет ничего, и крестьянки пашут на коровах. «Как им не стыдно, – кричит Валечка и плачет, – как им не стыдно было его обманывать! А теперь все, все на него же и валят!»