Array Илиодор - Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник)
- Название:Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Алгоритм
- Год:2012
- Город:Москва
- ISBN:978-5-4438-0097-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Array Илиодор - Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник) краткое содержание
Илиодор, иеромонах, помог Распутину войти в царскую семью и долгое время был дружен с ним; В. Жуковская, – чьи дневники дополняют записки Илиодора – являлась племянницей знаменитого ученого Н. Е. Жуковского, она часто гостила у Григория Распутина и пользовалась его доверием.
В записях Илиодора и Жуковской читатель найдет множество интересных и уникальных подробностей о жизни самого Распутина, а также о жизни Николая II и его семьи.
Мужик в царском доме. Записки о Григории Распутине (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Конечно, у меня не оказалось и 500 рублей, не то что 50 000. Я пожаловался в Петербург министру юстиции, считая его, по старой памяти, хорошим человеком. В Питере сделали совет и решили, что я арестован по пустяковому поводу; что нужно еще поискать моих «преступлений» и тогда уже, на вполне «законном» основании, запрятать меня куда-либо подальше, чтобы не было шума и соблазна среди общества.
Меня пока освободили…
О таковом намерении правительства Распутина и судебные чины, и полицейские говорили везде открыто, никого не стесняясь. Корзюков, например, об этом заявлял в станице Николаевской на въезжей квартире, а местный пристав Быкадоров на хуторе Большом, в доме священника.
Начали искать «преступления». И искали очень усердно, так как ведь приказывал сам Григорий Ефимович Распутин-Новых.
Прежде всего они, чтобы расчистить мне дорогу в крепость, беззастенчиво, нагло оклеветали моего родного брата Михаила, будто бы со слов меня, Илиодора, поносившего царя…
В обвинительном акте, выданном ему, они чаще употребляли мое имя, чем его…
Оклеветали и посадили на 1,5 года в крепость…
Посадили и начали открыто бахвалиться: «Вот засадили Михаила, а около него уже приготовили камеру и для Илиодора. Он от наших рук не уйдет».
Когда я женился, они палили: «Женился! Вот мы его не так женим. Получен приказ из Синода засадить его туда, где и брат его Михаил!..»
По поводу этого шантажа судебных саратовских властей я несколько раз обращался к Щегловитову, но получал… красноречивое молчание.
Министр молчал, а саратовские прокуратура и суд в лице прокурора палаты Корчевского, прокурора суда Богданова, товарищей его Нелидова и Веселовского, члена суда Алексеева с жандармами: знаменитым Комиссаровым и его помощниками – Орловским, Руженцевым и Тарасовым, работали вовсю для вящей славы самодержца Григория Распутина…
Новочеркасские прокуроры и следователи поехали в другой округ, в город Царицын, и допрашивали там всех моих почитателей, бывших у меня в Галилее в течение всего 1913 г. Допрашивали в полной надежде, что от кого-нибудь из них можно что-либо узнать о моих «преступных деяниях». Допросили более 300 человек и ничего не нашли.
Допрос производился с явною наклонностью в одну сторону – найти непременно мое «преступление».
Так, не говоря уже о многом другом, между прокурором и девицею О. В. Д. произошла такая перепалка:
– Вы – православная?
– Нет!
– А раньше были православною?
– Да!
– К Илиодору ездили?
– Ездила и жила у него в гостях две недели.
– В храм теперь не ходите?
– Не хожу!
– Это вас Илиодор научил так поступать?
– Нет, Синод!
– Как так?
– 23 сентября 1912 г. я пришла в храм Богу молиться. Синод, по приказанию кого-то, благословил полицию избить меня. Меня избили: вот часть волос, у меня вырванных из головы, вот вся изорванная моя юбка, вот выбитый зуб… Меня полицейские выволокли из храма. С тех пор я и не хожу в храм и никогда не пойду… А отец Илиодор здесь ни при чем. Его самого совратили из православия Синод и Гришка Распутин.
– Это к делу не относится, вы о деле говорите! – заорал на бедную девушку диким голосом прокурор.
– Да я же о деле и говорю!
– Какое это дело! Вас Илиодор совратил? Так и говорите. Это будет дело…
– Нет! Меня совратил…
– Замолчите! Уходите! Бестолочь! – кричали на девушку и прокурор, и следователь.
Не нашедши ничего в Царицыне, судебные чины приехали ко мне на Большой хутор. Жили в захолустном селении 5 суток и все допрашивали.
Кого же они допрашивали?
По указанию местных священников, весь 1913 год следивших за мною, они допрашивали всех, кого я в продолжение года лечил гомеопатией, с кем я встречался на улице, с кем здоровался, кто ко мне в дом приходил, и даже тех, которых ни я, ни они меня никогда и не видели… Допрашивали также моего родного отца и зятя! Всего допросили более 50 человек.
И опять-таки ничего не нашли.
Больные в один голос заявляли, что я их исцелил, а все прочие говорили про меня, что я человек хороший; ничего худого от меня не слышали и не видели.
Тогда прокуроры приступили ко мне.
Допрашивали 20 часов.
Спрашивали, между прочим: «Неужели те каракули, которые отобрал у вас Корзюков 26 января, есть письма Распутина, о котором так много пишут в газетах и везде говорят?»
– Да, Распутина. Но те каракули во сто раз сильнее красивых министерских росчерков… Пока о моем переводе из Царицына расписывались Столыпины, ничего не выходило: я сидел там; а как только расписался Распутин, то я очутился сначала во Флорищевой, потом здесь, и вот вы ко мне приехали…
Чины задумались и, по всей вероятности, озадачены были тем, что вот им, генералам, приходится скучать в захолустном хуторе по воле какого-то безграмотного, простого мужичка…
Они сами прекрасно сознавали, что придираются ко мне, не имея на то достаточных оснований, но работали, исполняя волю пославших…
Прокурор суда Соколовский и судебный следователь по особо важным делам Лебедев говорили при допросе мне буквально так: «Мы к вам предъявили очень тяжкие обвинения, по важным статьям. Собственно говоря, эти статьи требуют ввергнуть вас в темницу теперь же, но мы этого не делаем, потому что почти нет никаких оснований обвинять вас в тех преступлениях, которые мы вам предъявили…»
– Так зачем же их и предъявлять, когда нет оснований? – горячо спрашивал я.
Следователь молчал, а прокурор, пожимая плечами и сдавливая губы, как две лепешки из сырого теста, произнес: «М-м-м».
Я же мысленно добавлял: «Мы делаем это потому, что так приказано!»
Хотя услужливые Распутину чиновники очень помучились с открытием моих ужасных преступлений, но их труд вознагражден очень хорошо…
Вскоре после того, как против меня были найдены неоспоримые «улики», прокурор окружного суда Соколовский назначен был членом Одесской Судебной Палаты, а прокурор Новочеркасской палаты – Пресняков получил чин тайного советника.
Меня допрашивали 1 мая.
А 23 июня я уже получил от Новочеркасской судебной палаты пространный обвинительный акт, которым я предавался суду по 73, 74, 133 и 102-й статьям уголовного уложения, т. е. меня обвинили в кощунстве, богохульстве, оскорблении его величества и в образовании преступного сообщества с целью произвести ряд террористических актов…
Эти страшные обвинения построены на сбивчивых показаниях только трех бродяг: Синицына, казака Сивякова и Кузьмы Киреева, которые меня никогда в одно и то же время не видели, а значит, и ничего, приписываемого мне, они вместе не слышали.
Синицын ко времени моего допроса уже отравился рыбою. Киреев дважды отказался от показаний против меня и уже дважды дал показания в мою пользу.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: