Array Коллектив авторов - Другая истории России

7. Последнее проклятие

Смута на Руси закончилась только в 1613 году – с установлением новой династии Романовых. Но иссякло ли вместе с этим проклятием Дмитрия? 300 летняя история династии говорит об обратном. Патриарх Филарет (в миру Федор Никитич Романов), отец первого «романовского» царя Михаила Федоровича, был в самой гуще «страстей по Дмитрию». В 1605 году, его, заключенного Борисом Годуновым в монастыре, освободил как «родственника» Лжедмитрий I. После воцарения Шуйского именно Филарет привез «чудотворные мощи» царевича из Углича в Москву и насаждал культ святого Дмитрия Углицкого – для того, чтобы с подачи Шуйского убедить, что когда-то спасший его Лжедмитрий был самозванцем. А затем, встав в оппозицию царю Василию, стал «нареченным патриархом» в тушинском лагере Лжедмитрия II.

Филарета можно считать первым из династии Романовых: при царе Михаиле он носил титул «Великий государь» и был фактически главой государства. Царствие Романовых началось со Смуты и Смутой закончилось. Причем второй раз в русской истории царская династия прервалась убийством царевича. Есть легенда, что Павел I закрыл в ларец на сто лет предсказание старца Абеля, касающегося судьбы династии. Не исключено, что там фигурировало имя Дмитрия Иоанновича….

Жизнь Лжедмитрия I, венчанного на царство 31 июля 1605 года до сих пор вызывает массу споров. Слухи и домыслы окружали лжецаря ещё при жизни, с исторической памятью о нём всё тоже далеко не однозначно. Мы вспоминаем 7 главных неправд о Лжедмитрии I.

1. ГЛУП

В народном сознании Лжедмитрий – персонаж однозначно отрицательный, ведь это он привёл интервентов на Русь. По этой причине его внешний и нравственный облик подаются не в самом выгодном свете. Но если описания внешности правдивы: красавцем мнимый Димитрий не был: нос широк, на лице бородавки, руки – одна длиннее второй – правда, сложением статен, – то его нравственные качества не просто искажаются, но часто выворачиваются наизнанку.

Так, для простого обывателя Лжедмитрий – эдакий дурачок, марионетка в руках польского короля, Марины Мнишек с её отцом и русских бояр во главе с Шуйским. Но глупым человеком на деле царь не был. Современники отмечают, что глаза его были умны и выразительны. Он был прекрасным психологом и ярким артистом: Лжедмитрий быстро сумел расположить к себе и даже влюбить в себя толпу и затем умело манипулировал общественным мнением. Момент его встречи с матерью, инокиней Марфой – неподдельная, как показалось, искренность – убедили его современников, что царь – настоящий.

Он смог обмануть не только простой русский люд, но искушённых в дипломатии польских сановников, иезуитов и даже Папу Римского, умело увиливая от данных им обещаний.

2. НЕВЕЖЕСТВЕНЕН

Раз он глуп, то и невежественен. Беглый монах, расстрига, нахватавшийся обрывочных знаний. И все будто бы изначально понимали, что он никакой не царь и обманывали его, пользуясь невежеством.

В реальности же Дмитрий удивлял многих современников своей эрудицией: он нередко к месту цитировал Библию. Читал сам и всячески приобщал к чтению приближённых. Боярскую думу он превратил в Сенат и сам активно участвовал в его заседаниях. Мечтал мнимый Дмитрий даже о всеобщем образовании – в начале XVII века. Ещё по пути в Москву он говорил: «Как только с Божьей помощью стану царём, сейчас заведу школы, чтобы у меня во всём государстве выучились читать и писать; заложу университет в Москве, стану посылать русских в чужие края, а к себе буду приглашать умных и знающих иностранцев».

3. ТРУСЛИВ

Обычно Лжедмитрия считают авантюристом и, хотя он безрассуден (ведь покусился на царство), но труслив.

Факты же свидетельствуют не только о том, что самозванец свято верил свою идентичность с сыном Ивана Грозного, но также и о том, что он был отважным человеком. Первым из царей он не забирался на коня, предварительно вставая на подставленную скамью, а удалецки запрыгивал на него. Активно участвовал в царской охоте. Сам травил опаснейших зверей, даже медведей. Мечтая разделаться с врагом, тревожащим постоянными набегами южные земли, с Крымским ханством, он вёл активную подготовку к войне. Судя по всему, Димитрий сам собирался возглавить поход. Готовясь, он устраивал смотры войск, что одновременно становилось и учением, и развлечением.

4. ИЗНЕЖЕН И ЛЕНИВ

Лжедмитрий любил балы, любил веселье и танцы – это правда. Но неверно представлять, будто он, достигнув царствования, предался разврату и неге. Новый царь не только исполнял свои обязанности: он, в отличие от предшественников, к примеру, после обеда гулял по городу и разговаривал с купцами и мещанами. За сто лет до Петра I Лжедмитрий покорял сердца ремесленников тем, что работал с ними наравне, причём, когда его толкали или даже сбивали с ног, не гневался и держал себя просто.

5. ХОТЕЛ ОТДАТЬ СТРАНУ ПОЛЯКАМ

Следующий устойчивый миф заключается в том, что Лжедмитрий – предатель, перебежчик, и это он привёл поляков в Россию и начал тем жестокое Смутное время.

Он, действительно, пребывая в Польше и готовясь только к походу на Москву, обещал королю Речи Посполитой Сигизмунду III «вернуть» северскую землю и Смоленск. А своей будущей жене якобы хотел отписать Новгород и Псков. Но, став царём, он принялся вести себя независимо от Сигизмунда, требовал, чтобы тот его называл непобедимым цезарем. Что до земель, то польскому послу царь прямо объявил: их передача королю невозможна.

Отношения Сигизмунда и Лжедмитрия после воцарения последнего стали натянутыми, если не сказать враждебными. В то время, когда против царя бояре во главе с Василием Шуйским готовили заговор, в Кракове подумывали о том, чтобы свергнуть неугодного Сигизмунда и посадить на его трон молодого русского государя.

6. ПОКУШАЛСЯ НА ПРАВОСЛАВНУЮ ВЕРУ

А ещё – говорят – Лжедмитрий ненавидел православную веру и государственной религией хотел сделать католицизм. А сам был вероотступником.

Дмитрия, действительно, в Польше крестили – он принял католичество. Действительно, он не питал добрых чувств к монахам, отбирая у монастырей всё их богатство, которое они веком ранее так долго и так упорно защищали от нестяжателей. Монахов он считал бездельниками.

Однако о смене государственной религии не могло быть и речи. Ответы Лжедмитрия Папе Римскому, который напоминал московскому государю о данном за год до того обещании, были расплывчаты. Он не отказывал прямо, но говорил, что не станет строить католических церквей в ущерб православным. Игнорировал он жалобы Папы относительно обилия протестантов в Московии.

Равнодушный к религии, царь, очевидно, понимал, что православие – один из столпов русского общества, и посягать на него опасно. И в то же время, он был по-современному терпим к другим конфессиям.