Борис Бурда - Великие романы великих людей

Фердинанд и Изабелла. Неизвестный художник. XV в.

Пользы от них было чуть, существовали они на доброхотные даяния плюс небольшой местный налог – в общем, хоть видимость деятельности имела место, но на большее рассчитывать не приходилось. Но вот дон Фернандо, человек холодный, расчетливый и очень неглупый, увидел в Санта Эрмандад огромную ценность. Да, это войско почти символическое, но его силу можно и нарастить. А вот что это готовое, освященное вековой традицией войско, которое он может единолично возглавить и на что угодно направить, – это оказалось предельно существенным в раздробленном государстве, где кто палку взял, тот и капрал, а из Санта Эрмандад можно было соорудить палку предельно толстую и крепкую. Дон Фернандо распространил действие Санта Эрмандад из жениной Кастилии на свой собственный Арагон, сохранил, увеличил, а где надо, и ввел налог на ее содержание, крепко взял руководство этой полулегальной армией в собственные руки и начал искоренять разбойников по всей стране. Ну, что дороги стали гораздо безопасней, было уже очень хорошо, торговля от таких мер оживляется и налоговые поступления растут. Но гораздо важней оказалось то, что теперь у короля появилась реальная острастка для опрометчивых идальго, слишком расширительно толкующих свои феодальные вольности. Подумайте, кто такие идальго для короля? Разбойники, конечно, непримиримые и злостные, более того, просто бандиты – ату их, Санта Эрмандад, руби их в песи, круши в хузары, бороться с разбойниками и есть ваша прямая обязанность! В общем, времена, когда дворяне могли тыкать королю в лицо своими издревле хранимыми фуэрос, льготами и привилегиями, вскоре стали относить к царствованию короля Вамбы, а этот владыка, напоминаю, царствовал тогда же, когда и русский царь Горох. С легальными объединениями кастильских идальго, рыцарскими орденами Сантьяго, Калатравы и Алькантара, королева Изабелла поступила еще проще – подобрала каждому из них хорошего магистра, знатного рода, такого, что знатнее не бывает, да еще и пользующегося ее абсолютным доверием, всем одного и того же. Кого именно – совершенно понятно, все равно знатнее ее собственного супруга во всем королевстве дворянина не найти, а уж с таким магистром ордена точно не забалуют и с монархами спорить не станут.

В общем, благодаря умению договариваться и близости взглядов царственные супруги одним махом перетащили свое государство из феодальной раздробленности в типичный абсолютизм – что правящий тандем скажет, то и будет, а возможности хоть чуточку посопротивляться они никому не оставили. Даже между ними самими – никаких разногласий, и ни единый тогдашний политтехнолог даже не может измыслить какой-то вопрос государственной жизни, в котором король был бы за, а королева против, или, на крайний случай, наоборот. Подданным такое положение дел скорее нравится, потому что всяческих беззаконий, локальных войнушек и дорожных грабежей становится существенно меньше, денежка копится, крестьянин и ремесленник малость обрастают, а налоговый пресс давит из них сок без лишнего усердия, не выгоняя полезного для общества работника с протянутой рукой под церковь или, того почище, на большую дорогу. Да и чисто внешне правящая парочка вполне приятна своему народу. Дон Фернандо вполне благообразен и способен привлечь благосклонное внимание большинства своих подданных женского пола (по большому секрету передаются слухи, что так он при возможности и поступает, но прекрасно умеет не только эти лапти плести, но и концы хоронить, поэтому на отношения с супругой его романтическая натура не влияет). Изабелла тоже выглядит дамой, приятной во всех отношениях, не то чтоб особо статной и фигуристой, но вполне ладной, с красивыми светлыми волосами и голубыми глазами, практически обязательными для всей Трастамарской династии, к которой она принадлежит.

Говорят Их Королевские Величества немного, рассуждают здраво. Дон Фернандо очень быстро завоевывает себе даже в те не отягощенные благородством и порядочностью времена репутацию политика, после рукопожатия с которым надо быстренько пересчитать пальцы, но внешние приличия он соблюдает неукоснительно, практически всегда сохраняя спокойствие. Изабелла потемпераментней, может и яркой речью разразиться, и верхом на коне войска повести, что для королевы в те времена дело достаточно диковинное. Грамотна она достаточно крепко, может часами сидеть со своими канцелярскими служащими за государственными бумагами, но в тогдашнем праве и прочих науках разбирается не сильно – ее, как вы помните, для престола никто специально не готовил, приходится наверстывать на ходу. Если ее чему-то и учили, то всяческим женским рукоделиям, благодаря чему ее любимым отдыхом от государственных дел становится вышивание, в котором она, в отличие от науки, еще в юности достигла необыкновенного совершенства. Вроде в нормальном супружеском внимании друг к другу у нашей парочки совершенно нет проблем – целых пятеро детей, сын и четыре дочери, благословляют их брак. Пока с ними все хорошо, особенно радует третья дочка Хуана – умница, красавица и общая любимица. Так что запущенный близкородственным браком таймер пока что попусту тикает. Вполне возможно, что и не взорвется вообще. Вроде все в их царстве-государстве хорошо, но вот как же с законом сохранения энергии? Той самой, которую их буйные подданные тратили без всякого толка в раздорах и сварах. Вроде бы и хорошо, что всего этого нет, но не сорвет ли крышку с такого плотно закрытого котла?

К счастью, всем желающим подраться в объединенном королевстве Кастилии и Арагона тех времен было куда девать силушку. Реконкиста, освобождение Пиренейского полуострова от мавританских захватчиков, еще не была доведена до конца – мусульманский Гранадский эмират занимал еще немалую территорию чуть южнее. Некоторые небось думают – в чем тут вообще проблема? Объединенные, гораздо более могущественные, чем ранее, христианские королевства – против диких мавританских орд? Да они их сметут с карты, как хозяйка сметает крошки со скатерти! Так вот учтите – ничего подобного. Арабские государства Пиренеев как раз-то и были просвещенными, утонченными, богатыми и культурными, местом процветания наук и искусств. Работящие мавританские крестьяне создали гораздо более производительное, чем у соседей-христиан, сельское хозяйство. За изделиями арабских ремесленников гонялись не имеющие возможности прикупить себе такие красивые и удобные вещи в своих владениях христианские идальго. Столица халифата Кордова на рубеже тысячелетий была самым большим городом Европы – за полмиллиона жителей, 800 школ, 600 гостиниц, 900 бань, 50 больниц и 70 библиотек, причем каталог самой большой из этих библиотек еле уложился в 44 тома! Великий мусульманский философ Ибн Рушд (мы называем его Аверроэс) говорил, что когда умирает ученый, его книги везут продавать в Кордову – там за них дадут самую дорогую цену. Кстати, он тоже родился и творил в Кордове, как и выдающийся еврейский богослов, философ и врач Моше бен Маймун или Рамбам (мы чаще говорим Маймонид) – халифат был весьма веротерпим и хотя и драл с инаковерующих дополнительный налог, после его уплаты разрешал им молиться хоть Перуну с Мокошей.