Филип Таубман - Солдаты холодной войны

Инициатива по уменьшению угрозы, выдвинутая Обамой, является самой последней в долгой серии американских усилий по обеспечению безопасности для расщепляющихся материалов, которые датируются временем распада Советского Союза в 1991 году. Сэм Нанн предложил первые шаги в тот год, включая финансируемые Америкой инициативы повышения безопасности на бывших советских комплексах ядерного оружия. Программы далеки от совершенства. [107]В 2010 году Главное контрольное управление США, проверяющее эффективность федеральных программ для Конгресса, обнаружило отсутствие координации действий между Министерством обороны, Министерством энергетики и Государственным департаментом. [108]В результате ГКУ заявило, что усилия всех сторон давали сбои из-за плохого планирования, нечетких оценок расходов, неточности определения площадок и оборудования с уязвимыми материалами, а также недостаточного сотрудничества с другими странами.

Несмотря на проблемы, с помощью программ было много сделано для снижения опасностей со времен окончания холодной войны. Работа в Польше, стоившая американскому налогоплательщику 60 миллионов долларов, – реальный пример чрезвычайных мер, которые необходимы для предотвращения попадания ядерных материалов в руки террористов. [109]Возглавляемые Америкой усилия в Польше, начатые в довольно умеренном темпе в середине 1990-х годов, являются необычным сплавом дипломатии, технологий и финансирования. Не незаконного подкупа, а широкого использования американских денег с тем, чтобы убедить иностранные правительства в том, что в их интересах избавиться от высокообогащенного урана. Вплоть до того, что Вашингтон платит большую часть по счету для возврата в Россию обогащенного урана, произведенного в России. Для сохранения работы исследовательских реакторов в таких местах, как Польша, Вашингтон готов предоставить технологии по переоборудованию их для работы на менее мощной форме низкообогащенного урана, непригодного для изготовления бомбы.

Последняя часть отработанного топлива в польском институте была вывезена в сентябре 2010 года. То была очень затейливо отрежиссированная операция, схожая со сложными военными маневрами, требующими четкой координации действий сотен подготовительных и рабочих шагов с участием американцев, россиян и поляков. Операция, которую первоначально планировалось осуществить в течение четырех лет, была проведена в кратчайшие сроки, за восемь месяцев, чтобы уложиться в жесткие сроки, установленные Обамой. Национальная Администрация по ядерной безопасности (НАЯБ), входящая в состав Министерства энергетики США, руководит всеми работами. Эндрю Бьенявский, помощник заместителя главы НАЯБ, был главным ответственным за польскую операцию и десятки аналогичных мероприятий, которые проводит НАЯБ по всему земному шару в соответствии с указанием Обамы. Его отец родился в польском портовом городе Гданьске и жил в Польше до 1939 года, а после нацистского вторжения он уехал в Родезию. Эндрю родился в ЮАР – его мать из Южной Африки – и переселился в Соединенные Штаты в 1978 году, когда ему было 11 лет. Он провел несколько лет в Москве, занимаясь программами Министерства энергетики США в России. Работая в Варшаве, Эндрю однажды взял несколько часов отгула, чтобы вечером встретиться со своим польским двоюродным братом, с которым он ранее никогда не виделся. Он принес с собой толстую детально проработанную книгу родословной семьи Бьенявских.

Бьенявского, выпускника Государственного университета Пенсильвании, называли подлинным Джеком Бауэром, многогранным героем телесериала «24 часа», показанного телеканалом «ФОКС». Его не волнует это сравнение, и с его джентльменской манерой держаться, мальчишеским шармом и очками в проволочной оправе он не так-то и схож с брутальным Бауэром. Но сравнение уместно по одной причине – Бьенявский является первой линией обороны против ядерного терроризма. По делам, имеющим отношение к России, он делает ставку на Игоря Большинского, круглолицего украинца, сейчас ставшего американским гражданином, у которого имеется талант установления делового сотрудничества с россиянами, включая вопрос о вывозе польского урана. Казалось, мобильник Большинского постоянно приделан к его уху, пока он был в Польше, когда принимал звонки на английском, русском и украинском языках. Дуэт создал продуктивное партнерство и придал Инициативе по уменьшению глобальной угрозы обаятельное международное лицо.

Бьенявский является начальником, боссом, Большинский – переговорщиком и посредником в делах. Они, в свою очередь, пригласили одного из самых стабильных директоров страны для того, чтобы заниматься материальной частью по перевозочным операциям. Майкл Тьяке, специалист по организации всей работы, взял на себя руководство в Польше. Он называет себя техническим советником по транспорту и работает на Национальную лабораторию Айдахо. Жилистый и сильный Тьяке открыл отделение в номере варшавской гостиницы и проводил там недели, разрабатывая планы по перевозке топлива.

Работа с поляками требует достаточной степени дипломатии. Американцы не могли вторгаться в Польшу, объявлять, что ее ядерное оборудование опасно устарело, и рассчитывать на то, что местное руководство будет приветствовать помощь Вашингтона. Тьяке должен был найти польского партнера, чтобы направлять подготовку и иметь дела с различными правительственными ведомствами, которые должны дать добро на транспортировку или предоставить поддержку для ее обеспечения. Он в итоге установил сотрудничество с Влодзимежем Томчаком, мягким, англоговорящим директором завода по обращению с радиоактивными отходами в Польше. Они работали с полицией, военными и другими службами безопасности, разведслужбами, федеральными и региональными службами по охране окружающей среды, таможенными чиновниками и специалистами по опасным веществам. Следовало обезопасить автомобильные и железные дороги и морские пути. Нужны были специальные транспортные контейнеры. Таможенный офицер, нагруженный большим кофром, сделанным из картона, должен был сопровождать обогащенный уран на грузовике, в поезде и на судне во время долгого пути из пригорода Варшавы в советский северный порт Мурманск. Оттуда его повезут поездом в «Маяк», ядерный комплекс глубоко в России, где превратят в низкообогащенный уран.

Временами задачи стояли неимоверно сложные. «Это самое большое количество отработанного топлива ВОУ (высокообогащенного урана), которое мы когда-либо перевозили или когда-нибудь еще перевезем в соответствии с программой НАЯБ, чтобы обеспечить сохранность этих ядерных материалов», – сказал Бьенявский. [110]Безопасность в Сверке должна быть усовершенствована с тем, чтобы отработанное топливо находилось под охраной вплоть до его отправки в страну, где оно было произведено. Там были установлены система кабельного телевидения и электромагнитные замки. Перевозка отработанного топлива из реактора «Мария» в специальные емкости для хранения потребовала переделки части здания реактора. Даже самые простые вещи требовали внимания к себе – импровизированное заграждение от снега было установлено над внешним рельсом в Строении 19А для того, чтобы не допустить снежного заноса, который мог бы помешать движению топливных стержней по рельсам к грузовикам, ожидающим за стенами реактора. Операторы реактора должны были быть уверены в том, что реактор может быть успешно переделан для работы на особенном типе низкообогащенного урана, произведенного в Соединенных Штатах. Стоимость работы реактора, которая, по некоторым расчетам, составит более 10 млн долл. США, оплачивалась Вашингтоном. И таких пунктов становилось все больше, а очередность всех шагов следовало тщательно продумать так, чтобы вывоз и транспортировка топливных стержней осуществлялись без задержек строго в соответствии с графиком.