Филип Таубман - Солдаты холодной войны

Компания сыграла также свою роль в 1965 году при оценке природы новой мощной советской радарной установки в Сары Шагане, испытательном полигоне противоракетной обороны в Казахстане. [180]Команда ЛЭМС с творческим подходом предположила, что сигналы радара, которые Соединенные Штаты были неспособны отследить при помощи своих обычных постов прослушивания, могли бы отразиться от Луны и быть уловлены на полпути вокруг Земли 45-метровым радиоастрономическим телескопом в Стэнфорде. Такая догадка принесла свои плоды, когда специальные приемники ЛЭМС на радиотелескопе обнаружили тот сигнал, который был практически ничуть не слабее, чем если бы он был всего в нескольких километрах от передатчика. Данные с радара помогли ЦРУ определить, что радар, прозванный американцами «Курятником», был одним из самых мощных в мире и стал частью новой сети радаров ПРО, предназначенной для обнаружения и отслеживания приближающихся ракет в случае возникновения войны между Соединенными Штатами и Советским Союзом.

Перри проявлял активность как в исследованиях, так и в реализации продукции компании. «Билл всегда был большим сторонником поддержания универсальной программы исследований и развития и вел дело так, чтобы она бралась за решение многих проблем, – говорил Джил Декер. – И это был хороший урок, потому что в конечном счете почти половина той работы приносила дивиденды». [181]

К середине 1970-х годов ЛЭМС имела годовой доход около 100 млн долл., практически вся сумма приходилась на секретные правительственные заказы, и из маленькой группы, основавшей ее в 1964 году, выросла в коллектив в 1800 сотрудников. Перри поощрял инициативу, делегировал полномочия, привлекал и сохранял ведущих талантливых инженеров, передавая работникам акции компании. Задолго до того как биржевые опционы стали отличительным признаком компаний Силиконовой долины, Перри сделал своих сотрудников совладельцами ЛЭМС.

Как вспоминал Перри, когда он основал ЛЭМС, у него в качестве примера была компания «Хьюлетт-Паккард» и ее основатели Дэвид Паккард и Уильям Хьюлетт. «У Дэйва был девиз: «Вам не нужна степень магистра бизнеса Эм-Би-Эй, если у вас есть УУГ – умение управлять гуляючи». [182]

Когда Перри обходил кабинеты и лаборатории ЛЭМС, он обнаружил, что многие письменные докладные по проектам, которые он получал от сотрудников, были не совсем точны. «Иногда по той причине, что люди, которые их писали, не знали сами, иногда потому, что они не хотели, чтобы я знал, что происходит, – говорил он. – Гуляя же по лаборатории, я общался с инженерами и производственным персоналом. Если возникала проблема, они знали о ней. Более того, они были просто рады поговорить об этом. Поэтому я быстро понял, что часть управленческого механизма в виде гуляния по территории состоит в том, что уши управляющего важнее его рта».

Успешная работа ЛЭМС в сверхсекретных оборонных проектах и растущая репутация Перри как находчивого руководителя по вопросам обороны сделали его первым кандидатом на высокий пост в Вашингтоне. Скромный математик вскоре станет самым влиятельным руководителем сферы оборонной технологии из кабинета в Пентагоне, устанавливающим исследовательские приоритеты для сотен компаний.

Луис и Паула Киссингер не имели ни малейшего намерения переезжать в Америку 27 мая 1923 года, когда Паула родила сына Хайнца Альфреда Киссингера в баварском городе Фюрт. [183]Луис был школьным учителем, а Паула – дочерью торговца скотом, принадлежащего к среднему классу. Киссингеры были ортодоксальными евреями, которые подпадали под антисемитские ограничения, обычные для Германии того времени. Хайнц, как Генри, как называли в его немецком детстве, был направлен в еврейскую школу и спортивную команду в связи с запретом на посещение евреями лучших средних школ с бесплатным обучением. Но по мере усиления позиций Гитлера и нацистской партии, а также роста все более враждебных антисемитских настроений Луис Киссингер был уволен со своей учительской должности. Семья сбежала в Нью-Йорк в 1938 году, присоединившись к немецкой диаспоре в районе Вашингтон-хайтс, на севере Манхэттена.

Генри Киссинджер с давних пор настаивал на том, что беспокойное детство и антисемитизм, с которым его семья столкнулась в Германии, не были основными факторами в процессе формирования его взглядов. Он говорил: «Та часть моего детства никак не сказалась на мне». [184]Друзья детства Киссинджера задавались вопросом, а так ли было на самом деле. Фриц Крамер, немец по национальности, который эмигрировал в Америку и был наставником Киссинджера во время его службы в рядах сухопутных войск США в последние годы Второй мировой войны, говорил: «Киссинджер – волевой человек, но нацисты могли сломать его душу. В годы формирования характера в юности он сталкивался с ужасами, когда мир раскалывается на части, когда его отец, которого он любил, превратился в беспомощную мышь. Это заставило его стремиться к порядку, что привело к жажде признания, даже если это означало стремление понравиться тем, кого он рассматривал как уступающих ему по умственному развитию». [185]

Поселившись в Верхнем Манхэттене, Киссинджер быстро начал совершенствоваться в области американских идиом, связанных с бейсболом, и прогрессировать в обучении, посещая игры на стадионе «Янки», а также отлично занимаясь в школе. Интересно то, что он хотя и стремился быстро ассимилироваться, сохранил явный немецкий акцент, который стал его лингвистической приметой до сего дня. Его брат Уолтер, приехавший в Америку с тем же самым родным языком, научился говорить по-английски без намека на немецкий акцент.

После окончания средней школы высшей ступени имени Джорджа Вашингтона Киссинджер поступил в Нью-йоркский городской колледж, образовательный трамплин, через который многие дети Нью-Йорка, многие евреи перепрыгивали в успешную карьеру в разнообразных сферах. Киссинджер надеялся стать бухгалтером. Этот план был прерван в начале 1943 года, когда его призвали в армию.

Военная служба Киссинджера оставила в его жизни глубокий след. [186]Она свела его с разными людьми и ставила в ситуации, далеко выходящие за рамки того, что с ним случалось до того в Германии или в Нью-Йорке. Его однополчане прибыли из разных уголков Америки с разным жизненным укладом, включая фермерство, промышленное производство и шахтерские сообщества. Армия также давала патриотическое воспитание, которое позволяло родившимся за границей призывникам, немедленно получить гражданство и неоспоримое свидетельство как американского патриота.