Array Коллектив авторов - Королевский двор в Англии XV–XVII веков

Из фигурирующих в тексте Четвертого коронационного чина королевских инсигний выделяются чаша, потир, два скипетра (один – увенчанный крестом – собственно скипетр, второй – увенчанный голубкой – предмет, в котором можно узнать пока еще немодифицированную державу), три меча, золотые шпоры, кольцо, colobium sidonis – безрукавная далматика, длинная туника с рукавами, затканная золотыми изображениями сзади и спереди, королевский паллий с изображениями орлов, сандалии, носки, браслеты, корона (пока без каких бы то ни было уточнений о ее форме) и наконец, два сосуда: один с елеем и другой с миром, изготовленные, как тогда полагали, из оникса. Позднее сюда добавляются еще один меч, посох св. Эдуарда, surcoat – верхнее довольно свободного покроя платье, сосуд в форме орла, заменивший флаконы для мира и елея, в определенных случаях еще и церемониальная ложка.

Среди этих регалий четко выделяются две группы предметов, одни из которых фигурируют вне стен аббатства, и другие, которые появляются только тогда, когда король минует западный портал церкви св. Петра. При этом часть регалий, присутствовавших в процессии, направлявшейся от дворца к собору, после обряда святого причастия остаются в стенах собора и более нигде не упоминаются. К числу таких запрещенных к выносу регалий относятся в первую очередь корона и все предметы, которые вручались королю [933].

Должно быть, особую группу составляют предметы, доставляемые в аббатство накануне коронации – это перчатки, льняная шапочка и башмаки-туфли, в которых король покидает собор и следует на пиршество. Помимо этого, все упомянутые регалии разделяются на «просто» инсигнии, или регалии-инвесты, и личные инсигнии короля. Все, кроме короны, надеваемой после святого причастия, двух мечей, которые несут в процессии впереди – справа и слева от короля, рубахи, за исключением пуговиц и пряжек, в которой архиепископ помазывает короля, комментаторы, судя по всему, относят к регалиям, указывая на то, что таковые являются сакраментами – элементами таинства и, следовательно, находятся на хранении и попечении аббатов и монахов Вестминстерского аббатства. Позднее все запрещенные к выносу из храма регалии получат название регалий Эдуарда Исповедника.

Смысловая нагрузка регалий в основном детализируется в ходе самой церемонии, где посредством сложного переплетения литургических элементов антифонов, молитв, литаний, благословений, псалмов актуализируется их назначение, но их роль как эмблем, предопределяющих характер предстоящего правления, становится вполне понятной еще при следовании процессии от дворца к собору Вестминстерского аббатства.

Открывающие процессию чаша и потир указывают на итоговую часть самой коронации, где возрожденный заново и обретший исключительное состояние монарх принимает свое первое причастие. Характер этой части процессии вызывает прямые ассоциации с процессией, которая предшествовала рукоположению священников в раннехристианской церкви, когда возглавлявшие процессию чаша и потир служили предметами, которые только что рукоположенные священники использовали при своей первой евхаристии.

Символизм этой части процессии усиливался характером должностей тех лиц, которым, согласно регламенту, надлежало нести эти священные предметы. Это канцлер и казначей, и в том нередком случае, когда на обоих этих постах были епископы, они с самого начала придавали известный дуализм всей последующей церемонии, где сам король становился своеобразным сосредоточением собственно монаршего сана и сана священнического. Позднее, уже в XV в., появлялся священный сосуд, указывая на источник двойной власти государя. В ранних церемониях Четвертого коронационного чина этот источник был определен еще не вполне ясно, хотя некоторые намеки на него уже имелись – в частности, в построении остальной части процессии. Поддерживавшие короля с двух сторон епископы Дарэма и Бата вызывали ассоциации с тем, как два в свое время крупнейших англосаксонских диоцеза способствовали объединительным процессам внутри разрозненных королевств. Следовавшие за ними представители знати, каждый обозначая значимые территориальные объединения, несли источники монарших полномочий светского характера – мечи, скипетр и державу. Облаченный в скромное одеяние король олицетворял готовность и покорность принять власть на тех условиях, которые символизировала сопровождавшая его в собор процессия.

Начальные аккорды торжественной мессы, перемежавшиеся вставками внелитургического свойства, организуются так, чтобы углубить представление о чистоте помыслов монарха и его готовности принять власть от Христа, прибегнув к помощи посредников между ними. Регалии, покоящиеся на главном алтаре, первое дароприношение, сам король, лежащий ниц перед алтарем – все это не только напоминает богослужение, сопровождающее рукоположение священников, но, вместе с тем, подчеркивает и разницу между этими двумя церемониями.

Помазание уже в который раз подчеркивает двойственную природу совершаемой церемонии, соединяя в себе элементы традиционного помазания королей с элементами помазания священников. Следующее за этим освящение предметов, вручаемых монарху, работает в том же направлении, вызывая ассоциации как с облачением священников, так и с отдельными элементами одежды римских императоров. И только после того, как на облаченные в носки и «сандалии» ноги короля надеваются шпоры [934], в церемонии начинают постепенно появляться светские мотивы, прежде всего связанные с рыцарством (понимаемым, впрочем, в качестве воинства Христова). Любопытно, что именно эта часть церемонии, помимо произносимых молитв и двух гимнов в конце инвеституры, содержит вплетенные в текст литургии рубрики-пояснения, в которых разъясняется назначение регалий-инвестов.

Вручение меча тогда еще никак специально не называемого, но в последующем обозначаемого как Curtana (меч справедливости, милосердия, сострадания, а еще позднее – меч государства) символизирует передачу королю всего королевства, чтобы он правил им с этим мечом в руках ради обеспечения правосудия. Браслеты, или «браслеты чистосердечия», символизируют систему принципов, на которых монарх строит свое правление и соотносит его с желаниями подданных. Наконец, четырехугольная мантия, надеваемая поверх длинной туники, как бы подчиняет символизируемые ею четыре стороны света (четыре части королевства) монаршей воле.

Следующая за инвеститурой церемония возложения «короны славы»– это апогей всего действа, завершающийся надеванием кольца, скрепляющего вечными узами нового монарха с его королевством, а также вручением королю двух скипетров – символов приобретенной власти, эмблем доблести и справедливости. Снятый было с королевского пояса меч, символизирующий готовность монарха сложить свои полномочия перед властью и силой Христа, только что даровавшего ему эту привилегию, выкупается самым знатным лицом королевства в знак готовности принять помазанного и коронованного монарха в качестве легитимного правителя. Звучит Sta et retine, и начинается интронизация монарха, завершающаяся принесением присяги прелатами и светской знатью. Участие короля в праздничной мессе-евхаристии завершает торжества в стенах аббатства. Следующее за этим переодевание монарха, снятие регалий, их принесение к усыпальнице св. Эдуарда задает смысл дальнейшей церемонии. Король одет в специально изготовленное по случаю коронации парадное платье – аналог коронационных одежд, а на голове у него корона, напоминающая по форме так называемую корону Эдуарда.