Геза Вермеш - Христианство. Как все начиналось

Эсхатологическая духовность, которую возвещал Иисус, представляла собой переформулировку традиционного иудаизма в свете харизматической эсхатологии. Никакой долгосрочной перспективы: тон задает неотложность с готовностью пожертвовать всем ради дела. Если Конец ожидается в любую секунду, настоящее полностью вытесняет завтрашний день, а здравомысленное планирование выглядит пустым. Прежде всего нужно выбросить за борт личную собственность: в условиях скорого Конца нет времени одновременно служить Богу и маммоне (Мф 6:24). Кроме того, в соответствии с библейским пророчеством, следует готовиться к конфликтам в семье. Предполагалось, что начинают сбываться слова Михея: «Ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его» (Мф 10:35–36). Ту же идею без цитаты из Библии мы находим в Мк 13:12: «Предаст же брат брата на смерть, и отец – детей; и восстанут дети на родителей и умертвят их» (Мк 13:12). Следовательно, если обязанности перед семьей – родителями, супругами, братьями и сестрами, детьми – мешают устремлению к Богу, ими нужно пожертвовать. Царство Божье перевешивает остальные соображения. «Истинно говорю вам: нет никого, кто оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер, или жену, или детей для Царства Божия, и не получил бы гораздо более в сие время, и в век будущий жизни вечной» (Лк 18:29–30).

Выражая мысль о том, что необходимо быть готовыми отказаться от самого дорогого и пожертвовать самой жизнью своей, Евангелие от Луки приводит поразительную гиперболу: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк 14:26). Если обычные семейные узы оказываются препятствием, нужно их разрывать. Тогда новой семьей человека становятся другие искатели Царства: «Кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и мать» (Мк 3:35).

Одним словом, иудаизм в версии Иисуса делал основной упор на устремление к грядущему Царству Божьему и общение с любящим и заботливым Царем и Отцом Небесным. Примечательно, что в евангелиях от Марка и Луки нет понятия церкви как института, продолжающего миссию Иисуса, а также обряда крещения как инициации в эту общину. Об этом лишь трижды говорится у Матфея.

Евангелия от Марка и Матфея не говорят и об институциональном характере вечери Господней. Намек на него есть только у Луки – возможно, под Павловым влиянием, – с дополнительной заповедью: «Делайте это в память обо Мне» (Лк 22:19; ср. 1 Кор 11:24–25). Религия, возвещенная Иисусом, была полностью теоцентрична. Сам он играл в ней роль мужа Божьего, пророка из пророков, пастыря стада, лидера, учителя и носителя откровения, но не объекта поклонения, каким он стал в последующем христианстве, созданном Павлом и Иоанном (и особенно со II века). В синоптических евангелиях, в отличие от остального Нового Завета, рефлексия и учение сосредоточены на Боге, а не на Иисусе/Мессии. Именно к Богу, Отцу Небесному, устремляются – без посредников – молитвы и поклонение. Отец внимает просьбам своих детей, протягивает им руку помощи, утешает и спасает.

Окруженная аурой харизмы, эта религия была задумана Иисусом как своего рода «паспорт», по которому можно беспрепятственно войти в Царство Божье. Христоцентричность не восходит к историческому Иисусу.

Под первоначальным христианством здесь подразумевается религия, которую проповедовали и которой следовали апостолы Иисуса и их товарищи на заре нового движения (около 30–70 годы н. э.), а во многом и вплоть до конца I века. Отличалась ли она от религии Иисуса и его палестинских современников? Иными словами, была ли она все еще иудаизмом или превратилась во что-то другое? И какие данные позволяют современным исследователям решать эти проблемы? Начнем с ответа на последний вопрос. О религиозности начального поколения учеников в Палестине можно судить по первым двенадцати главам Деяний апостолов и косвенным образом – по некоторым посланиям Павла (особенно Первое Коринфянам, Галатам и Фессалоникийцам). В меньшей степени источниками могут быть Послания Иакова и Иоанна, а также Дидахе (Учение двенадцати апостолов), первый учебник христианских норм жизни, написанный до 100 года н. э. Первоначальную палестинскую часть Церкви возглавлял Петр, но довольно скоро в иерусалимской общине его затмил Иаков, брат Иисуса. Ценную информацию о создании и организации неиудейских общин в диаспоре мы находим во второй половине Деяний апостолов (начиная с главы 13) и, особенно, в посланиях Павла, о которых пойдет речь в главе 4.

Образ первохристианства, отраженный в письмах Павла (середина I века н. э.), более древний, чем описания в Деяниях апостолов. Судя по всему, Деяния обрели своею нынешнюю форму лишь в последние десятилетия I века. Следовательно, нельзя исключать, что, скажем, концепции Царства Божьего и Второго пришествия (парусии) Христа в них отражают более позднюю стадию христианства. Показательно, что ожидание возвращения Иисуса в Деяниях более слабое, чем в Первом послании к Фессалоникийцам, – это соответствует общей тенденции Луки, через два поколения после распятия, снижать эсхатологическую напряженность, характерную для Иисуса и его первых палестинских учеников. Например, Лука неоднократно убирает речения о скором наступлении Царства Божьего, зафиксированные Марком и Матфеем (Мк 1: 15; Мф 3:2; 4:17; 10:7). Молчит он и о возвращении Сына Человеческого на облаках или с облаками (Мк 14: 62; Мф 26:64; Лк 22:69).

Деяния апостолов, очевидно написанные тем же автором, что и Евангелие от Луки, содержат и редакторские манипуляции. В них видна попытка согласовать более поздний и взвешенный подход церкви с ранним и восторженным ожиданием парусии. Модифицировал автор и некоторые другие концепции. Например, из Петра он сделал сторонника язычников, а из Павла – палестинского харизматического чудотворца. Однако за вычетом таких ревизий Деяния содержат полезную информацию о жизни, мыслях и идеалах первых поколений иудеохристиан. Картина, которую они рисуют, особенно в отношении общин Святой Земли, ближе к религии Иисуса, чем к христианству Павла и Иоанна.