Коллектив авторов - Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»

Жена Владимира Высоцкого Марина Влади вспоминала: «С твоим пьянством мы боролись вместе. Мы перепробовали все. Я пыталась пить вместе с тобой, но очень быстро это двойное падение привело нас на грань помешательства. Водка нас объединяла лишь на короткие мгновения эйфории, чтобы затем оторвать нас друг от друга» [788].

Многие врачи стали алкоголиками. О распространенности пьянства среди медиков знали все, причем рассуждали так: «У них такая работа, что обычный человек не может не стать пьяницей, а если не пьет, значит, слишком нормальный или шизофреник». Склонность психиатров (особенно наркологов), ко – торые много говорили о вреде алкоголя, к пьянству была поразительной: врачи и их пациенты мало чем отличались друг от друга по этой части. Наркологов-пьяниц держали в психиатрических коллективах часто из-за того, что они занимались активной общественной деятельностью, хотя с годами теряли квалификацию. То есть пьянство поразило даже тех, кто должен был по службе помогать пьяницам вернуться к нормальной жизни. Даже в советской печати появлялись сообщения о пьянстве работников милиции и здравоохранения.

Советские космонавты иногда признавались в своих интервью, что порой брали в космос алкогольные напитки, особенно когда на время полета приходился какой-нибудь праздник или чей-то день рождения. Специальное предприятие по производству космической еды выпускало рябиновую настойку на коньяке и водку в непроливаемых упаковках. Как поведал по большому секрету космонавт Юрий Гидзенко, во времена нашего «Мира» рюмку-другую коньяка за наступающий Новый год всегда пропускали [789].

Авторитет партии падал. Это невольно подтверждали материалы XXVI съезда партии, где официально было названо количество исключенных за поступки, несовместимые со званием коммуниста. Только за вторую половину 1970-х годов из рядов КПСС исключили почти 300 000 человек, а 91 000 кандидатов в члены партии не были приняты в члены КПСС [790]. Вряд ли это могло повысить трудовой энтузиазм масс.

Парадокс в том, что потребление алкоголя стимулировалось как недостатком, так и избытком жизненных благ. Для властей трудность состояла и в том, что общество в 1970-е годы не считало пьянство классово чуждым явлением, воспринимая его не как общественное, а как сугубо личное дело. Пропаганда уже не могла создать атмосферу презрения к пьяницам, так как простые люди были наслышаны о пьянстве, которое имело место в официальных кругах.

Бывший глава МИД А.А. Громыко вспоминал свой разговор с Л.И. Брежневым: «Как-то при удобном случае я сказал ему:

– Надо бы что-то сделать, чтобы в стране меньше потреблялось алкогольных напитков. Уж очень много в стране у нас пьют, а отсюда и рост преступлений, дорожных происшествий, травм на производстве и в быту, развала семей.

– Знаете, – оживился он в ответ, – русский человек как пил, так и будет пить! Без водки он не может жить» [791]. Однако через несколько месяцев на заседании Политбюро Брежнев уже не возражал против принятия антиалкогольного решения.

Проблема водки всегда имела касательство к обитателям Кремля. Хрущев и Брежнев позволяли стране то, что и самим себе в узком кругу. Дружили с бутылкой и дети советских руководителей – Сталина, Брежнева, Андропова. Широко было известно о пристрастиях дочери Брежнева Галины. В воспоминаниях Ю.А. Королева «Кремлевский советник» читаем: «Вспоминаю встречу с пресловутой Галиной, дочерью Леонида Ильича Брежнева. Уже тогда, сравнительно молодая, любила она погулять и собирала всегда свою компанию из таких же выпивох. Был приглашен и я – отказаться было трудно, но в то же время было интересно посмотреть, что представляет из себя дочь Брежнева и ее компания. Посидев немного, поглядев на публику – все какие-то «приблатненные», как сейчас говорят, удивленный, я ушел домой. А там у Галины всю ночь музыка, песни, ругань» [792].

Ответственный работник Минвнешторга В.Н. Сушков так вспоминал о сыне Брежнева: «Его все приглашали в гости, все были «друзьями». Всегда старались, чтобы он побольше выпил. Юра после выпивки обычно становился совсем добрым, и тогда возникали просьбы. Я считаю, что именно эти «друзья» способствовали тому, что Юра стал много выпивать. Он взял помощником красивую женщину, ездил вместе с ней за границу. Стал посещать ночные заведения, часто бывал пьян. Мы как-то встретились в торгпредстве в Токио. Уже днем Юра был навеселе…» [793].

При Брежневе не жалели средств на банкеты. Главный банкет, в котором участвовали тысячи приглашенных, проходил в Кремлевском дворце съездов. Брежнев открывал, как тогда говорили, «праздничный прием» небольшим вступительным словом и поднимал бокал. Участники вспоминали, что довольно забавно было смотреть, как выстраивалась очередь на чоканье с Брежневым.

Певица Галина Вишневская в своих воспоминаниях тоже описала правительственные банкеты: «Как только я появилась в Большом театре – молоденькая певица, – меня подхватили чиновники из министерства культуры и стали возить по правительственным приемам и банкетам. Происходили они обычно в посольствах, в ресторане «Метрополь», а самое важное – в Кремле, в Георгиевском зале. Часто, стоя у банкетного стола, заваленного осетрами, лоснящимися окороками, икрой, и поднимая со всеми хрустальный бокал за счастливую жизнь советского народа, я с любопытством рассматривала оплывшие, обрюзгшие физиономии наших лидеров. Явспоминала свои недавние скитания по огромной стране с ее чудовищным бытом и нищенским уровнем жизни народа и спрашивала себя: «Знают ли эти самодовольные, опьяненные властью, отупевшие от еды и питья люди, как живет народ?» Ясно, что знают, да мало знать. Обожравшись на банкетах блинами с икрой, эти подхалимы потом у себя на работе самодурствуют, как князья в удельных княжествах» [794].

Брежнев на свой день рождения старался приглашать всех членов Политбюро с супругами. Так же как и Сталин, Брежнев следил, чтобы никто не отказывался от выпивки. Юрий Чурбанов, бывший заместитель министра внутренних дел и супруг Галины Брежневой, вспоминал: «Помню, как отмечали его юбилей – 70 лет. В Кремль пригласили много народа, включая лидеров стран соцлагеря, кроме Чаушеску, у которого был с генсеком конфликт. Столы ломились от яств, гостей развлекали любимые Брежневым артисты. Помню, как Зыкина после выступления сказала хороший тост, выпила рюмку водки и разбила ее о пол» [795]. О самом же Чурбанове и его жене так вспоминала З.А. Новикова, которая была вхожа в их дом, помогала им убирать дачу: «Оба они злоупотребляли спиртными напитками, и не было вечера, чтобы не напились и не устроили обоюдный скандал» [796]. Что касается Брежнева, то здесь можно привести и слова соседей Леонида Ильича, которые живут в «брежневском доме»: «Выпить он, конечно, любил, но даже во хмелю никогда не позволял себе лишнего в поведении. Никаких глупостей не говорил и до состояния невменяемости тоже не напивался» [797]. Внук Брежнева Андрей также подтверждает это: «Леонид Ильич выпивал, но никогда не напивался вусмерть. Помню, на даче, когда приезжал министр обороны Устинов, бабка ставила им на двоих пол-литровую фляжку зубровки. С хорошей закуской, тостами они ее оприходовали и этим ограничивались. Никакой мешанины» [798].