Коллектив авторов - Веселие Руси. XX век. Градус новейшей российской истории. От «пьяного бюджета» до «сухого закона»

«Главным тактическим оружием проведения в жизнь механизма реформы, – указывалось в выпущенном в 1995 году исследовании для внутреннего пользования Института социологии РАН, – стал излюбленный метод тоталитаризма – неприкрытое насилие: не уговорить, не убедить, а отнять силой бутылку – таким было главное средство осуществления девиза «Трезвость – норма жизни»» [833].

Принятие комплекса мер по борьбе с пьянством и алкоголизмом стало первым шагом горбачевского реформирования. Антиалкогольная кампания была провозглашена уже в мае 1985 года, т. е. через два месяца после избрания Горбачева генеральным секретарем ЦК КПСС. Предполагалось ежегодно сокращать производство водки на 10 %, через пять лет уменьшить ее вдвое. Усилиями партийных органов эту задачу выполнили уже в 1986 году. Советская практика перевыполнения обязательств имела в данном случае самые негативные последствия для экономики. Вместо относительно сбалансированной программы реорганизации винно-водочной отрасли было проведено ее уничтожение. Антиалкогольная кампания стала индикатором всей политики «ускорения».

Крестовый поход на пьянство осуществлялся в рамках борьбы за повышение трудовой дисциплины. Руководство всей кампанией поручалось Е. Лигачеву и М. Соломенцеву. Подготовленное ими постановление включало один пункт, не подлежащий обнародованию: добиться сокращения производства алкогольных напитков до минимума. Постановление распространялось и на виноградное вино, и на пиво.

В первый же год антиалкогольной кампании производство водки и ликеро-водочных изделий снизилось в 2 раза, виноградного вина – в 3 раза, пива – в 1, 7–1, 8 раза. По оценке Н.И. Рыжкова, доходы государственного бюджета «по питейной статье» сократились на 67 млрд рублей. Был ликвидирован ряд ликероводочных заводов [834].

Решение о развертывании борьбы с пьянством было принято в духе советской директивной политики, без должной исторической и экономической проработки. Следствием стал рост социальной напряженности. Появились очереди за алкогольной продукцией, развивалось самогоноварение, широкое распространение получила спекуляция водкой и ее суррогатом. Винно-водочные изделия стали главным продуктом «черного рынка». Стоимость той или иной оказанной услуги (как правило, дефицитной) измерялась не в рублях, а в «пол-литрах». Совершенно не учитывался опыт провала «сухого закона» в США. Американская антиалкогольная кампания, как известно, привела к расцвету мафии, к феномену Аль Капоне. Аналогичные процессы пошли и в СССР. Советская этатистская экономика оказалась подорвана охватившей все общество водочной подпольной торговлей. Волна народного недовольства в связи с антиалкогольными указами подготовила рост оппозиционных настроений в стране.

При принятии решения о начале антиалкогольной кампании не последнюю роль сыграла ситуация в мире: в большинстве стран Европы шло неуклонное сокращение душевого потребления алкоголя. При сопоставлении могли возникнуть сомнения в преимуществах социалистического строя.

В США в те же годы проходила кампания, получившая название «бамперная агитация». Она была направлена против водителей, садящихся за руль автомобиля в нетрезвом состоянии. Вслед за созданием в 1980 году организации «Матери против пьяных водителей» возникали и другие – «Отцы против пьяных водителей», «Студенты против пьяных водителей» и т. п. В кампанию были вовлечены наиболее влиятельные лица США, включая президента Р. Рейгана [835].

Распространение алкоголизма в СССР противоречило идеологической установке о том, что данный порок является порождением эксплуататорского общества. Еще в 1988 году в «Кратком словаре по социологии» давалось такое объяснение его социальных истоков: «Эксплуатация, социально-классовое неравенство, тяжелые условия труда и жизни, предрассудки – основной источник алкоголизма и пьянства в классово-антагонистическом обществе. В современном буржуазном обществе данному явлению способствуют безработица, напряженность социальных отношений, противоречие между традиционными

индивидуалистическими ценностями и реальными возможностями их реализации, чрезмерная интенсификация труда, резкий рост нервно-психических перегрузок и т. д. Социалистическое общество, уничтожая эксплуатацию и антагонистические общественные отношения, создает наиболее глубокие объективные предпосылки для искоренения пьянства» [836].

Но скрыть факты массовой алкоголизации населения в СССР не представлялось возможным. Почему же алкоголизм стал возможен при социалистическом строе? Перестроечные идеологи ссылались на практику деформации социализма: «Распространению алкоголизма в нашем обществе способствовали господство сковывавших активность масс административно-командных методов управления, усилившиеся в 1970 – начале 1980-х годов кризисные явления в экономике, нарушения принципа социальной справедливости, формализм, проявлявшийся в системе образования и воспитания, связанные со всеми этими процессами настроения апатии, безразличия, пассивности, охватившие различные слои населения» [837].

В качестве факторов, побуждающих советского человека пить психологи называли: неудовлетворенность трудом, неумение разумно использовать свободное время, неразделенная любовь, плохие жилищные условия, праздники и другие радостные события. По сути, это была всесторонняя критика социализма. Оказывалось, что и в социалистическом обществе имеются существенные изъяны, подталкивающие человека к пьянству.

Вслед за внутренними «темными силами» апологетам трезвеннического движения мерещился враг внешний – буржуазный Запад, во что бы то ни стало желавший «подорвать нравственные и идейные устои нашей молодежи» [838]. Участники антиалкогольной кампании, превратившейся в политическую интригу, не гнушались самыми вульгарными интерпретациями марксисткой теории, выставляя молодежь объектом борьбы между СССР и капиталистическим миром. В качестве оружия Запад использовал, по мнению того же Углова, кино и эстраду. Советская же молодежь могла противопоставить этому лишь свою «высокую духовную стойкость и преданность Родине, не оставляя идейным противникам никаких надежд на свое перерождение».

Не обошлось и без коммунистического утопизма. Реализовывался редчайший социальный эксперимент, цель которого заключалась в том, чтобы заставить все население страны в кратчайшие сроки отказаться от потребления алкогольных напитков. В высших эшелонах власти существовала уверенность, что довольно быстро задача будет решена. Создавалось впечатление возрождения утопического романтизма первых послереволюционных лет. Кроме того, в антиалкогольной кампании присутствовал и элемент идеологического снобизма. То, что не удалось «загнивающему капитализму», в частности, во время действия «сухого закона» в США, под силу лишь социалистическому обществу.