Андрей Медведев - Подлинная история русского и украинского народа

Тогда Бобринский стал действовать сам. Основал «Галицко-русское благотворительное общество», стал финансировать русскую прессу во Львове и Буковине. Это на его деньги издавались газеты «Червонная Русь», «Русское слово» и «Галичанин», он помогал собирать пожертвования для помощи культурным учреждениям Галиции и для содержания русских школ с общежитиями. Еще пожертвования позволяли галицким русским юношам приезжать учиться в Россию. Дело в том, что правительство империи субсидировало обучение в университетах молодежи из Болгарии, Сербии, Черногории и даже Словении. Русским галичанам никаких субсидированных мест не давали. «Галицко-русское общество» в России взяло на себя и просветительские функции. На собраниях общества как раз и рассказывали о том, что в Галиции живут не только поляки и немцы, не абстрактные «австрийцы», а русские люди, которые до сих пор считают себя частью Русского Мира. Россия на официальном уровне их не замечала. Даже когда в Галиции начались карательные судебные процессы над русскими активистами.

5 марта 1913 года Владимир Бобринский предложил принять резолюцию к властям: «Собрание выражает горячее пожелание, чтобы правительство русское во исполнение исторических заветов России нашло способы воздействия для прекращения бесчеловечных страданий православных…»

Тогда же он написал обращение на имя премьер-министра Владимира Николаевича Коковцова, где были такие слова:

«Защита русского дела на Днестре и Сане есть защита его на Днепре, и, работая в Галиции, мы работаем для нашей национальной самообороны». Он предупреждал власти, что в Карпатской Руси австрийцы «стали искусственно и насильственно насаждать украинское мазепинство в самой ужасной его форме — ненависти ко всему православному и всему русскому».

Но единственным за долгие годы шагом правительства России навстречу прикарпатским русским было решение Петра Столыпина в 1911 году разово помочь «москвофильским» партиям Галиции, им перечислили 11 тысяч рублей, и в австрийской прессе тут же как по команде начали писать о русских рублях, что идут на подрыв единства империи.

Так что более Россия официально никогда не помогала «москвофилам»-политикам, и русским в Галиции вообще. Общественные организации делали это до самой революции. Например, «Комитет помощи голодающим в Червонной Руси» собрал и отправил нуждающимся крестьянам Прикарпатья свыше 100 тысяч рублей. Граф Владимир Бобринский сам не раз ездил в Галицию и Буковину, он встречался с лидерами русского движения, причем делал это совершенно открыто. Когда его обвиняли в попытке создания на царские деньги русофильской партии, он отвечал: «Русофильская партия» не имеет смысла, поскольку в Галичине среди русских не может быть русофильской партии, ибо русские не могут быть русофилами или русофобами; француз, венгерец, немец может быть русофилом или русофобом; русские же могут быть просто русскими».

Граф даже выступал свидетелем защиты на Мармарош-Сиготском процессе. Его активность власти Австро-Венгрии, конечно, раздражала. Русский консул в Будапеште писал в МИД:

«Венгерское правительство уверено, что российское правительство не причастно к пропаганде среди угроруссов, но… уверено, что таковая пропаганда ведется на деньги Священного Синода и гр. Бобринского».

Бобринский же предлагал, чтобы МИД империи из секретных фондов перечислял деньги общественным организациям, а уже они давали бы их политикам Карпатской Руси. Собственно, сегодня, например, Госдеп США так и финансирует все НКО по всему миру. Но в Петербурге инициативу графа не одобрили, всем было ясно, что Европа неуклонно идет к большой войне, осложнять отношения с Веной никто не хотел. Однако военные согласились с тем, что иметь «агентов влияния» в Галиции было бы неплохо, учитывая возможный скорый вооруженный конфликт.

Штаб Киевского военного округа писал, что «по наступлении в пределы Галиции предполагается воспользоваться тяготением Русской Галицийской Партии к России, с целью расположить к ней местное население. Орудием этого могут служить, во-первых, сельские священники, пользующиеся огромным влиянием на местное население; далее некоторыми представителями этой партии, которые при необходимости (если война, безусловно, предвидится в ближайшем будущем) могли бы и в мирное время вести агитацию в пользу России».

Случайно или нет, но эти планы стали известны в Вене, что в итоге в 1914 году сказалось на судьбе русских галичан. А МИД империи было вынуждено оправдываться, что «если под словами «русская пропаганда» понимать деятельность, направленную на отторжение от Габсбургской монархии земель с русским населением, то нет никакого сомнения в том, что императорское правительство вовсе не причастно к подобной деятельности».

Так что никакой официальной помощи от России в итоге русские галичане не получили. Позорное пятно на истории нашей страны. Единственное оправдание для нас всех — это деятельность графа Бобринского и тысяч русских, как сейчас сказали бы, волонтеров. Очень любопытную запись о деятельности Бобринского оставил Илья Терох, уже упоминавшийся мной ранее галицко-русский публицист.

«Возвратившийся в Россию гр. В. А. Бобринский поднял шум о положении дел в Галичине. У русских властей он не имел успеха, а либеральная и левая пресса тоже не поддержала его только потому, что он был в Думе правый, и как бы по указке, единодушно отнеслась к делу враждебно, считая русских галичан националистами, ретроградами, а украинофилов либералами, прогрессистами» [41] Илья Тёрох. Этапы Украинизации. Свободное слово Карпатской Руси. 1960. № 9/10. .

И на самом деле, в среде русской интеллигенции, в среде российских либералов украинское движение не только в Галичине, но и в Малороссии всегда находило необычайно теплый прием и поддержку. Так что сегодняшние оценки событий на Украине отечественными либеральными политиками и журналистами на Украине — это, можно сказать, традиция.

Украинофильство в 19-м и в начале 20 века казалось одной из прогрессивных форм протеста против «кровавого режима», правящего «бездарной страной». Кроме того, либералы всерьез рассуждали о колониальном положении Малороссии, об угнетенном украинском народе, которому даже не дают газеты читать на родном языке. По сути своей антигосударственная позиция русского интеллектуального класса с середины 19 века сильно не изменилась. Быть русофобом, не любить власть в частности и страну в целом, презирать народ, потому что в нем сплошь психология раба, желать сделать «эту страну» чуть ближе к «нормальным странам» Запада — все это было и осталось признаком человека мыслящего, «прогрессивно настроенного».