Сборник - Дело командующего Балтийским флотом А. М. Щастного

Следствием обнаружен писанный собственноручно конспект его предлагавшегося доклада на съезде (лист 8). Согласно показаниям Щастного, в части этот доклад был прочитан им предварительно в Совете съезда (лист 142). По показаниям, данным Троцкому, указанный доклад его просили сделать в комиссии и отдельные члены съезда, которых конкретно он, однако, отказался назвать.

Доклад носит прежде всего чисто политический характер, на что, согласно ст. 12 положения, наморси не имел никакого права. Доклад начинается с обрисовки международного положения России, изложения притязаний немцев и финляндцев и того, что немцы не желают установить демаркационной линии. Из характеристики захватов и притязаний, в силу только что имевших место событий, делается двусмысленный вывод о необходимости создания вооруженной силы. Второй пункт о внутреннем положении страны в конспекте отсутствует, его содержание выясняется целиком из третьего пункта, который гласит: офицеры теряют веру в способность правительства отстоять Россию (показать карту). Подпункт пятый ставит еще более резко вопрос: «Что сделало правительство для воссоздания флота», одновременно имеется приписка в скобках: «Телеграмма об уничтожении Кронштадта», то есть как раз та телеграмма от 3 мая, оглашение которой на собрании в Минной дивизии вызвало взрыв. Последние пункты уже сводят общий вопрос к частному о судьбе Засимука и Лисаневича и заключают в себе следующие пункты: Я осуждаю резкие выходки офицеров, протестую против озлобления крайних партий (помечено: Раскольников и Луначарский, бывшие на собрании в Морском корпусе). Пункт третий говорит прямо, что арест Засимука и Лисаневича – не выход и только подольет масла в огонь и в последних пунктах связывает создавшееся положение с возможностью своего ухода («Нужно найти большевистского адмирала», «Я не понимаю чего хочет правительство»).

Согласно телеграмме Флеровского, присутствовавшего на докладе Щастного в Совете съезда (лист 53), Щастный резко выявил стремление к максимальной самостоятельности и властности командования, признал вредным и протестовал против ареста Засимука и Лисаневича.

По сообщению того же Флеровского, Совет съезда, однако, оказал твердую оппозицию и отверг необходимость политического доклада наморси.

Последняя попытка наморси повлиять на съезд была предпринята им после получения новой телеграммы Троцкого 21 мая о срочной необходимости принять меры к возможному уничтожению флота. Как и прежние телеграммы, Щастный немедленно доводил до сведения Блохина и затем последовательно старого Совета комиссаров, Совета флагманов, в Кронштадт Зарубаеву «для сведения», а не для исполнения и, наконец, на общее собрание старых и новых комиссаров, в большинстве, однако, не сочувствующих наморси.

На последнем собрании, по показанию Дужека и Флеровского, происходит резкий конфликт между старым и новым составом комиссаров. Новые комиссары считают преступным оглашение телеграммы, старые – преступлением не оглашение ее в массах. Сам наморси, по показаниям Блохина, показывая телеграмму Блохину, резко выразился, «что, мол, наши матросы продаваться не будут» (лист 18). То же говорил он, по показаниям Блохина, и другим комиссарам, чем добился со стороны Совета решения: 1) не исполнять телеграммы, 2) послать делегацию в Москву для выяснения положения.

Брожение в Минной дивизии, по показаниям Дужека, поднялось снова, в результате чего потребовался специальный приезд комиссии Гуркало для объяснений (лист 129).

Что Щастному удалось многого достичь в этот момент, доказывается содержанием мандата, данного делегатам съезда в Москве 24 мая, где делегация в упор извещает Морскую коллегию:

1) что флот не будет взорван без настоятельной необходимости;

2) что назначение «наград» за взрыв неприемлемо;

3) что демаркационная линия должна быть установлена, и в крайнем случае ее установит сам флот и

4) в упор спрашивает коллегию, что сказано о флоте и его судьбе в Брестском договоре (лист 31, 32, 33).

Морская коллегия дала исчерпывающий ответ.

Одновременно с этим Щастный подал рапорт о своем уходе.

25 мая он был вызван в Москву и арестован. Данные обыска дали новые уличающие материалы. Кроме уже упомянутых документов, а именно подложных документов, происхождение которых он не мог объяснить, проект о положении комиссаров флота, конспект доклада на съезде, рукописи «Бытовые затруднения», была найдена рукопись-конспект «Мотивы ухода», помеченная 25 числом и представляющая, видимо, конспект доклада в Совкомбалте, содержащая в себе определенную программу контрреволюционной агитации и, в частности, следующие пункты:

Пункт 1 – риторический вопрос: «против кого должна быть направлена сила флота» и два подпункта:

против финляндцев, но они на воде не противники, и против немцев, но они «поддерживают советскую власть, и мы и так в руках у немцев».

Второй и др. пункты рисуют невозможность оставаться для наморси на посту. К этим причинам он относит «домогательства разложению флота», а именно деятельность главного комиссара Флеровского, разрушение системы управления флотом в виде пресловутых «бесспорных выборов комиссаров», такую же разлагающую деятельность, по-видимому, правительства, стремящегося «парализовать настроение флота».

Пункт третий посвящен указаниям на личные интриги против наморси, заставляющие его уйти, интриги в порту, в Петрограде, в Москве и опять со стороны Флеровского.

Пункт четвертый характеризует невозможность работы при той системе подчинения наморси Морской коллегии, которая установлена и каковая является фактической узурпацией власти со стороны безграмотных людей.

Пункт пятый указывает как на причину, заставляющую Наморси уйти, на давление из политических целей на его технические распоряжения, вроде требования удалить из Петрограда Минную дивизию.

Пункт шестой указывает на нежелание его, Щастного, вводить в обман сослуживцев и товарищей и, наконец, пункт седьмой указывает как на причину ухода на аморальное и безучастное отношение правительства к жертвам террора финляндских контрреволюционеров, в частности к судьбе расстрелянного комиссара Жемчужина и др.

Показаниями Блохина устанавливается, что такой метод агитации против советской власти применялся наморси и ранее (лист 106).

На основании всего вышеизложенного, ввиду того, что всем произведенным следствием и добытыми во время его производства данными представляется уста[но]-вленным, что бывший начальник морских сил Щастный, вступив 30 марта в исполнение обязанностей наморси Балтийского флота на место устраненного Развозова и поставив себе заведомой целью использовать тяжелое международное и политическое положение Советской республики для захвата вооруженной силы флота путем ниспровержения власти Петроградской коммуны в целях дальнейшей затем вооруженной борьбы с Советской республикой: