Игорь Можейко - 1185 год. Восток – Запад. Истоки. Мир ислама. Между двух миров

Послушание – вот девиз Хасана ибн Саббаха.

Естественно, что безусловное подчинение вождю требует определенного, скажем, невежества. И, по свидетельству одного из современников, Хасан ибн Саббах был последователен: «Он препятствовал простым людям углубляться в знания, так же как людям знатным – в постижение старых книг».

Деление человечества на группу приверженцев Хасана ибн Саббаха и остальных, обреченных на адские муки, дополнялось идеей о том, что человечество делится на «людей и недочеловеков». Тюрки, учил он, «не из детей Адамовых происходят, а некоторые называют их джиннами».

Но не следует преувеличивать теоретические открытия Хасана ибн Саббаха. Он еще не предтеча фашизма. Это расчетливая попытка привлечь на свою сторону тех, кто обижен сельджуками.

Хасан отказался сообщить, кто же тот имам, который будет направлять его учеников. Имам был «тайным», имени его нельзя было назвать. А пока истинный имам был фикцией, его будет заменять Хасан ибн Саббах.

Итак, возникло радикальное движение, в котором были тайный учитель и реальный вождь. Вождь требовал от своих сторонников слепого подчинения, потому что он один знал истину. За полное подчинение был гарантирован рай. Всем остальным – ад. Тюрки – нелюди, христиане и евреи – нелюди, сунниты и шииты – почти нелюди…

Сект в те годы на Ближнем Востоке было множество, и проповедники плодились как грибы после дождя. Выделиться и найти сторонников было непросто, тем более если проповеднику всего тридцать лет.

Но в тяжелые периоды истории угнетенные ждут учителя, ждут слова. Программа Хасана ибн Саббаха была настолько проста, что ее мог понять даже неграмотный крестьянин. Она освобождала от необходимости думать и принимать решения. Она утверждала, что вождь знает окончательную и абсолютную истину. Она окутывала эту программу в темные завесы тайны. Она обещала безоговорочное спасение.

Слабость Хасана ибн Саббаха заключалась в том, что его радикализм неизбежно вступал в конфликт с официальной идеологией мусульманских государств. Для торжества его секты в мусульманском мире должна была существовать смертельно критическая ситуация. Но такой ситуации в конце XI века не было. Ортодоксальный ислам защищали не только армии султанов и эмиров, но и миллионы верующих, напуганных экстремизмом Хасана ибн Саббаха.

В течение десяти лет Хасан ибн Саббах вел проповедь в разных городах Ирана, вербовал сторонников из исмаилитов, гонимых и преследуемых. Три года он провел в области Дейлем, к юго-западу от Каспийского моря, проповедуя в племенах, для которых ортодоксальный ислам ассоциировался с господством сельджуков. Там он искал базу для своего царства.

Постепенно число его сторонников росло, но росли и опасения сельджукских властей. Один из писателей того времени, выражая их мнение, заметил: «Нет ни одного разряда людей более зловещего, более преступного, чем этот род… Если, упаси боже, державу постигнет какое-либо несчастье… эти псы выйдут из тайных убежищ и восстанут на эту державу».

Главным врагом Хасана ибн Саббаха стал просвещенный везир сельджукского султана Маликшаха Низам аль-Мульк. Он послал отряд поймать проповедника, и тот, убегая от преследователей, чуть не попал к ним в руки, когда его мул пал и вблизи не было ни одного селения.

Крупнейший исследователь исмаилизма В. Иванов пишет о Хасане ибн Саббахе: «Это был человек экстраординарной энергии и таланта, прирожденный вождь, который преуспел в совершении невероятного: он превратил мирное и подчиненное персидское крестьянство в удивительно упорных воинов».

Хасан ибн Саббах решил захватить крепость, в которой со своими сторонниками мог бы укрываться от преследований и готовить силы для дальнейшей борьбы. Свой выбор он остановил на крепости Аламут, в Дейлеме.

Сделал он это по трем причинам. Во-первых, Аламут находился далеко от столицы; во-вторых, в окрестных деревнях жило немало адептов нового учения; в-третьих, он был неприступен настолько, насколько вообще может быть неприступна крепость.

Аламут стоял в горной долине, утесы по сторонам которой представляли собой дополнительные укрепления. Сама же крепость оседлала отвесную скалу высотой более двухсот метров, которая поднималась в центре долины, где было расположено несколько небольших деревень, заселенных новообращенными исмаилитами. В крепости был водный источник.

Взять Аламут штурмом, даже если он охранялся небольшим гарнизоном, было практически невозможно.

Первым делом исмаилиты начали обрабатывать Алави, коменданта крепости. Одновременно помощник Хасана ибн Саббаха занялся агитацией среди рядовых воинов.

Комендант колебался, но когда ему было обещано три тысячи золотых динаров и право свободного выхода из Аламута, он решился сдать крепость.

Среди исмаилитов, вошедших в Аламут, был и сам Хасан ибн Саббах, одетый бедным ремесленником, тихий, скромный, немногословный человек с черной бородкой.

Он дал коменданту записку, по которой тот должен был получить в Дамгане три тысячи динаров у богатого купца, тайного исмаилита. Алави усомнился, что по записке, написанной «низким человеком», ему выплатят такую громадную сумму.

Чернобородый чуть улыбнулся.

Алави был последним человеком на земле, который видел Хасана ибн Саббаха переодетым, скрывающимся, гонимым и настороженным. Отныне тот – Господин горы.

Осада Аламута. Иллюстрация из рукописи Рашид ад-Дина. XIII в.

А комендант отправился в Дамган. Сухой согбенный купец ввел его в заднюю комнату своего дома, отослал слуг и попросил показать записку.

Комендант вытащил листок.

Купец узнал почерк Хасана ибн Саббаха.

Комендант не поверил своим глазам. Купец благоговейно поцеловал жалкий листок бумаги и попросил гостя подождать. Через несколько минут он вынес мешок с тремя тысячами золотых динаров.

Известие о падении Аламута встревожило султана Маликшаха. Еще более его обеспокоило сообщение, что исмаилиты согнали местных крестьян строить небольшие крепости по соседству с Аламутом. «Завладев Аламутом, Хасан напряг все силы, чтобы захватить округа, смежные с Аламутом, или места, близкие к нему, – писал иранский летописец. – Он овладел ими путем обмана своей проповедью. Что до тех мест, где не были обмануты его речами, он завладевал ими убийствами, войной и кровопролитием. Везде, где он находил утес, годный для укрепления, он закладывал фундамент крепости».

Хасан ибн Саббах был непонятен. Так никто еще себя не вел. Обычно пророки шли из города в город, скрываясь от властей, и проповедовали втайне. Этот же сидел в неприступном замке и открыто бросал всем вызов. К нему стекались все новые сторонники. Уходя в Аламут, человек становился неподвластен царям земным. Что касается вечности, то об этом заботился Хасан.