Борис Акунин - Между Азией и Европой. История Российского государства. От Ивана III до Бориса Годунова

Неожиданный исход этого дела не заставил Годунова отказаться от самой идеи. Вскоре сыскался другой жених, более покладистый – юный брат датского короля Христиана принц Иоганн. Он приплыл в Россию в 1602 году. Встречавший высокого гостя боярин Салтыков прислал донесение, что принц выглядит несолидно: «Платьице на нем атлас ал, делано с канителью по-немецки; шляпка пуховая, на ней кружевца, делано золото да серебро с канителью; чулочки шелк ал; башмачки сафьян синь». Пока принц в таком виде не появился на Москве, ему скорей послали русское «платьице» и прямо по дороге стали обучать русскому языку и русским обычаям. Иоганн охотно учился и всем в Москве очень понравился. Но династии Годуновых опять не повезло: вскоре после приезда чудесный жених заболел и умер (в чем злые языки по привычке обвинили Бориса, имевшего репутацию истребителя царевичей, хотя, скорее всего, юношу просто уморили чрезмерным русским хлебосольством).

Незадолго до смерти Борис начал сватать дочери третьего принца, из шлезвигской герцогской семьи, но не успел довести дело до конца. Ксении Годуновой была, увы, предназначена иная судьба.

Ксения Годунова рассматривает портрет жениха. И. Винцман

Поиски зятя-принца свидетельствуют о том, что царь Борис считал себя участником европейской политики и все свои планы строил на развитии и укреплении отношений с Западом. Именно это направление русской дипломатии становится основным. К области европейской, а не азиатской политики следует относить и контакты с Турцией, потому что Османская империя в то время была великой (и даже самой великой) из европейских держав, занимая большой кусок континента.

С султаном Годунов вел сложную и двуличную игру. С одной стороны, очень боялся открытого столкновения и без конца уверял Константинополь в благости намерений, с другой – всюду, где можно, втихомолку вредил туркам. В Крыму он подпитывал деньгами антитурецкую партию, на Кавказе поддерживал воевавшего с Турцией персидского шаха, а в Европе помогал австрийскому императору в его борьбе с Портой – только не оружием, а деньгами.

Так, в 1595 году, когда император Рудольф готовился к очередной кампании против турок, специальное посольство привезло из Москвы вспомоществование в главной тогдашней валюте – собольих, куньих, лисьих, бобровых, беличьих и волчьих мехах. Разложенные шкурки заняли во дворце двадцать палат, и император с придворными изумились такому богатству. Пражские меховщики оценили дар в 400 000 золотых.

Расчувствовавшийся Рудольф постарался отдариться как можно разнообразнее. Среди посланных в Москву редкостей был даже специальный подарок для маленького царевича Федора: четыре попугая и две обезьяны. Должно быть, в Вене узнали, что мальчик любил животных – известно, что английская королева однажды прислала ему двенадцать невиданных на Руси бульдогов.

По традиции, установившейся еще при Иване IV, Русь продолжала дружить и успешно торговать с Англией. Причины этого на первый взгляд странного партнерства двух стран, расположенных на противоположных концах континента, оставались всё те же: делить с далекой от восточно-европейских ссор Англией было нечего, а Северный морской путь в обход проблемной Балтики был хоть и длинен, но зато более надежен. В 1587 году британские купцы получили право «вольной торговли», то есть были освобождены от пошлин и, окрыленные этой привилегией, даже попытались получить монополию на весь товарный ввоз в Россию, но так далеко англофилия Бориса не простиралась.

Русь принимала у себя в Архангельске и корабли других стран. Известно, что в последний год годуновского правления по Северному пути прибыли 29 судов из Англии, Франции и Нидерландов.

Перечень доставленных ими товаров сохранился и дает хорошее представление о потребностях тогдашнего русского импорта. Цитирую по пересказу С. Соловьева: «Жемчуг, яхонты, сердолики, ожерелья мужские канительные, стоячие и отложные, сукна, шелковые материи, миткаль, киндяки [ткань для кафтанов], сафьян, камкасеи [узорчатая шелковая ткань], полотенца астрадамские [амстердамские], вина, сахар, изюм, миндаль, лимоны в патоке, лимоны свежие, винные ягоды, чернослив, сарачинское пшено [рис], перец, гвоздика, корица, анис, кардамон, инбирь в патоке, цвет мускатный, медь красная, медь волоченая, медь в тазах, медь зеленая в котлах, медь паздера [видимо, тип проволоки], медь зеленая тонкая, олово прутовое и блюдное, железо белое, свинец, ладан, порох, хлопчатая бумага, сельди, соль, сера горячая, зеркала, золото и серебро пряденое, мыло греческое, сандал, киноварь, квасцы, целибуха [тропическое лекарственное растение], колокола, паникадила, подсвечники медные, рукомойники, замки круглые, погребцы порожние со скляницами, ртуть, ярь, камфора, москательный товар, проволока железная, камешки льячные [литейные добавки], масло спиконардовое [лекарство], масло деревянное, масло бобковое [лавровое]».

Основными статьями русского экспорта в Европу были мех, мед и воск, кожи, китовый жир и моржовый клык, деготь, лен, пенька, икра – то есть ничего нового по сравнению с прежними временами. Существенных перемен в этом традиционном ассортименте не произойдет и в будущем.

Вторым по напряженности направлением русской политики после польско-шведского было крымское, и здесь Годунову тоже удалось добиться немалых успехов.

В начале его правления Москва всё еще отстраивалась после ужасного нашествия 1571 года, когда Девлет-Гирей сжег город и угнал в рабство множество русских людей. До конца 1580-х годов Русь получила некоторую передышку. Выполняя требование своего сюзерена, турецкого султана, крымцы тратили основные силы на войну с Персией. В это время они подкармливались лишь мелкими набегами, да и те были в основном направлены на ближние украинские земли, а не в южнорусские области, где после опричного разорения поживиться пока было нечем.

С 1584 года, то есть в тот самый период, когда в Москве началась борьба за власть, в Крыму очень кстати тоже разгорелась длительная междоусобица между членами ханской семьи. Победителем вышел предприимчивый Газы II Гирей, почти сразу же начавший готовиться к походу на Русь, но к этому времени уже прочно утвердился Годунов, и страна была способна дать отпор.

Хан напал летом 1591 года, выбрав момент, который показался ему удачным. Основные силы Годунова были на севере, увязнув в войне со шведами, а на Руси происходило брожение в связи с недавней смертью царевича Дмитрия. Чтобы обеспечить неожиданность, крымцы распустили слух, что готовятся к вторжению в Украину, но, выступив в поход, Газы-Гирей повернул прямо на Москву.