Майкл Вайс - Исламское государство. Армия террора

Все тоталитарные режимы выстраивают свою идеологию на мифах, стирающих национальные границы, — даже те, что возникают на почве национализма, а потом, задним числом, оправдывают неизбежное насильственное присоединение чужих земель. АКИ не стала исключением. В первые годы войны она успешно выработала восприятие себя, во-первых, как авангарда иракского сопротивления — силы, стремящейся одолеть и изгнать западных оккупантов, а во-вторых, как хранительницы разрушаемого духовного наследия суннитов. Но в своем апокалиптическом экстремизме она разрушила оба этих образа. Армия Петрэуса применила мощное лекарство, которым стала война с антиправительственными силами и которое помогло собственным антителам Ирака разрушить чужеродный и смертельно опасный патогенный микроорганизм.

Но так было, когда в Ираке находилось 170000 американских солдат. Сегодня задача гораздо сложнее, поскольку племена не доверяют Багдаду и за редким исключением не склонны сотрудничать с шиитскими ополченцами в борьбе против ИГИЛ. «Люди больше не верят в сам термин „пробуждение“, потому что, когда иракское правительство перестало опираться на племена, оно снова повернулось к „Сынам Ирака“ спиной, — пояснил нам доктор Джабер аль-Джаббери, старший политический советник бывшего заместителя премьер-министра Рафи аль-Иссави. — Оно не предоставляет им никаких прав, не платит зарплату, но зато многих из них отправило в тюрьмы. Я не думаю, что племена создадут другое „Пробуждение“. Что им нужно, так это национальная гвардия в каждой провинции, входящая в систему иракских сил безопасности, но сформированная из представителей племен, которые должны будут выполнять не функции армии или полиции, а функции народного ополчения» 33.

ИГИЛ предприняла все меры для того, чтобы ничего подобного не случилось. В ее пропаганде участник движения «Пробуждение» — это ругательство. Она похваляется тем, что разрушает дома вождей племен, которые выступают против нее, и призывает ополченцев — участников «Пробуждения» «покаяться» и вступить в ее ряды. «Никто не говорил со мной о новом „Пробуждении“, о формировании национальной гвардии», — сказал брат ар-Рашави, шейх Ахмед Абу Риша в интервью газете Guardian в октябре 2014 г. В том же месяце в Эр-Рамади было обнаружено массовое захоронение. Все 150 убитых оказались членами племени Албу Нимр.

Успех «Ас-Сахвы» и «большой волны» означал, что больше джихадистов не только погибало в боевых столкновениях, но и попадало в подконтрольные американцам иракские лагеря для военнопленных. И нынешний лидер ИГИЛ, и многие из его помощников в свое время были американскими заключенными и освободились либо потому, что американцы сочли их людьми, не представляющими серьезной угрозы, либо потому, что правительство аль-Малики руководствовалось какими-то другими соображениями, не имеющими отношения к обеспечению безопасности. По словам многих американцев, занимавших в прошлом высокие посты, многое зависело от того, как эти заключенные были идентифицированы и к какой категории преступников отнесены в месте заключения. «Мы идентифицировали парней и докладывали, что они были в своей организации теми-то и теми-то, — рассказывал нам бывший чиновник Администрации Буша. — Предположим, мы говорили: „Ты знаешь, он эмир“. Черт побери, еще один эмир! Да это уже пятый подряд за сегодня!»

АКИ и ИГИ не просто использовали подконтрольные американцам места заключения в качестве «джихадистских университетов», как назвал это генерал-майор Даг Стоун; они активно старались внедряться в эти тюрьмы для поиска и вербовки новых боевиков. В 2007 г. Стоун взял под свой контроль программу задержания и последующего допроса боевиков, практикуемую в Ираке, чтобы реорганизовать процесс «перевоспитания» заключенных. Этому предшествовал международный скандал, разразившийся, когда мировая общественность узнала о пытках, которым подвергали задержанных в тюрьме «Абу Грейб» 1. Это оставило несмываемое пятно на американских военных и подорвало доверие к ним. Другой проблемой было то, что места заключений использовались джихадистами для поиска людей со схожими интересами и налаживания контактов с ними. Особенно дурной славой в этом смысле пользовался лагерь для военнопленных «Букка», расположенный на юге, в провинции Басра.

По оценке одного американского военного, в лагере «Букка» содержалось 1350 убежденных такфиристов-террористов, тогда как общее количество заключенных составляло 15 000 человек. К этому надо добавить, что у американских военных не хватало возможностей, чтобы пронаблюдать за тем, кто и с кем контактирует 2. Из-за усиления военных действий в связи с «большой волной» число задержанных почти удвоилось и к тому моменту, когда в 2007 г. лагерем стал руководить Стоун, достигло 26 000 3.

«Избиения были еженедельным явлением, дважды в месяц случались убийства, — вспоминал Стоун, давая интервью. — Это было довольно гнусное место, когда я попал туда. Задержанные прожигали сигаретами и зажигалками палатки и матрасы, а когда мы пытались залатать палатки, они их попросту сжигали. Мы боялись, что они вообще спалят всю эту чертову тюрьму».

Стоун ввел программу дерадикализации, в которую включил лекции умеренных мусульманских имамов, использовавших Коран и Хадис для того, чтобы убедить экстремистов в том, что их интерпретация ислама была искаженной. Кроме того, он начал размещать сокамерников в так называемые модульные помещения для содержания заключенных. «До этого мы держали их в лагерных блоках, в каждый из которых вмещалось до тысячи человек. А модули мы использовали, чтобы отделить тех, кого запугивали и избивали, от тех, кто это делал».

За полтора года пребывания на посту начальника лагеря Стоун так или иначе имел дело более чем с 800 000 заключенных и выявил за это время несколько важных тенденций, наблюдавшихся среди бывших боевиков АКИ. Результаты своей работы он представил Центральному командованию войск США в виде презентации, подготовленной в программе PowerPoint 4. Суммируя полученные данные, Стоун подтвердил многое из того, что сообщил американским военачальникам мулла Наджим аль-Джибури, а именно: иностранные боевики с неодобрением следили за тем, как «иракцы (именно иракцы) пытаются вернуть себе руководящую роль». Баасисты «пытались, воспользовавшись знаменем ИГИ, вернуть себе контроль над некоторыми областями». Джихадисты больше беспокоились о городах, в которых они жили, чем о судьбах глобального или регионального терроризма. То, что АКИ использовала женщин и детей в качестве бомбистов-шахидов, у многих вызывало «отвращение». Главной мотивацией к вступлению в АКИ были деньги, а не идеология. Наконец, эмир АКИ Абу Айюб аль-Масри был «для большинства невлиятельной фигурой… однако молодые, более впечатлительные заключенные» находились под сильным влиянием другой личности — эмира ИГИ Абу Омара аль-Багдади.