Леонид Ляшенко - История. История России. 10 класс. Углублённый уровень. Часть 2

В реальной политике их взгляды означали: попытку создать необыкновенно демократический строй под лозунгом: «Сила власти – царю, сила мнения – народу»; попытку ликвидации всего, что раскалывало российское общество; спасение крестьянской общины как образца общегосударственного устройства и как традиционной структуры, приучавшей и заставлявшей крестьян жить в соответствии с христианскими заповедями. Иными словами, славянофилы были готовы поддерживать триаду Уварова, но в понятие народности у них вошли Земский собор, свобода личности, совести, гласный суд.

Правительство Николая I с особым пристрастием относилось к деятельности славянофилов, оставляя западничество несколько вне поля своего зрения. Это и понятно. В отличие от западников славянофилы трудились на поле, занятом правительством, угрожая нарушить стройность и логичность уваровской формулы, «вывернуть» её по-своему.

Насколько реальны были планы российских либералов? Теоретически и западники, и славянофилы могли рассчитывать на успешное осуществление своих программ, ничего из ряда вон выходящего в них, пожалуй, не было. Практически же планы либералов в России зависали в безвоздушном пространстве: они не имели никакой прочной поддержки, никаких массовых союзников. Российские либералы вынуждены были надеяться лишь на благосклонность верховной власти.

Кружок М. В. Буташевича-Петрашевского.Первые революционные кружки в царствование Николая I возникают в середине и конце 1820-х гг. в среде учащейся молодёжи. Наиболее известными из них являются кружок братьев Критских и кружок Сунгурова. Они состояли в основном из студентов Московского университета и являлись последователями декабристов. Члены этих кружков рассчитывали произвести переворот силами армии, правда, надеялись привлечь и народные массы.

М. В. Буташевич-Петрашевский

Впрочем, все эти кружки были немногочисленными, слабо организованными, а потому ничего не успели сделать реально.

Постепенно характер революционного движения менялся, в Россию всё более широко проникали идеи французского утопического социализма, находившие здесь достаточное количество сторонников.

К концу 40-х гг. особенно популярными становятся идеи Ш. Фурье, который в своих работах дал блестящую критику современного ему капитализма и нарисовал картину счастливой жизни человечества в фаланстерах (коммунах).

Одними из наиболее горячих поклонников идей Фурье в Петербурге стали чиновник МИДа М. В. Буташевич-Петрашевский и «неслужащий помещик» Н. А. Спешнев. Всё началось с собраний друзей и приятелей Петрашевского у него по пятницам. На этих собраниях обсуждались работы Фурье, литературные новинки, произносились речи, осуждающие крепостное право и политический деспотизм, строились планы преобразования России. Сам Петрашевский пытался перейти от слов к делу, поселить своих крестьян в построенный для них дом-фаланстер, но те не поняли своего счастья и спалили новостройку. Иначе подходил к делу Спешнев, который предлагал взбунтовать уральских рабочих и двигаться с ними на Петербург, поднимая по пути крепостных крестьян. В собраниях петрашевцев принимали участие Ф. М. Достоевский, М. Е. Салтыков-Щедрин, А. Г. Рубинштейн, П. П. Семёнов (Тян-Шанский).

И фаланстеры Петрашевского, и «революция» Спешнева были фантазией чистой воды, оставаясь лишь на бумаге, но это не спасло петрашевцев от расправы. Их деятельность была квалифицирована как заговор идей, наказуемый смертной казнью. Военный суд приговорил 21 петрашевца (в том числе и Достоевского) к расстрелу. 22 декабря 1849 г. на Семёновском плацу в Петербурге разыгралась инсценировка их казни. Людей одели в саваны, привязали к столбам, взвод солдат взял ружья на изготовку – в этот момент флигель-адъютант Николая I объявил о замене казни каторгой и солдатчиной.

Однако ужесточение расправ с революционерами не привело к затуханию революционного движения.

А. И. Герцен и рождение «русского (общинного) социализма».А. И. Герцен начал свой путь с горячего увлечения европейским либерализмом, но уже в 1839 г. он превратился в социалиста, правда, в основании его социализма некоторое время лежали, скорее, чисто нравственные начала, чем анализ социально-политических событий и явлений. Во всяком случае, он критиковал европейские правительства за их нежелание установить равенство между людьми, полагая, что капитализм изжил себя и это ясно всем и каждому.

Познакомившись с теориями французского утопического социализма, Герцен не был очарован ими так, как, скажем, петрашевцы. Он иронизировал над фаланстерами Фурье, казавшимися ему не столько будущим человечества, сколько его прошлым.

Однако он ценил в фурьеризме блестящую и яростную критику капиталистических порядков. Эта критика казалась ему подтверждением собственной мысли о том, что Европа, уже осознавшая несправедливость, неразумность капитализма, стоит на пороге нового общества.

Европейские революции 1848 – 1849 гг. оказали огромное влияние на российских революционеров. Многие из них вынуждены были отказаться от прежних взглядов и верований, прежде всего от надежды на то, что Европа укажет всему человечеству путь к всеобщему равенству. Герцен, попавший в Париж накануне революционных событий, свято верил в то, что начавшаяся революция должна стать истинно социалистическим переворотом. Вместо этого французские средние буржуа, пользуясь восстанием народных масс, потеснили крупную буржуазию и захватили политическую власть.

В такой ситуации вопросы политической борьбы (в частности, создание совместно с либералами единого оппозиционного фронта) потеряли в глазах русских революционеров всякую практическую ценность. Отныне и до конца 70-х гг. XIX в. они признавали значимость только социальных изменений.

Герцен сумел отбросить всё, чему поклонялся ранее, и в начале 1850-х гг. разработал теорию социализма, который называют русским или общинным. Отталкиваясь от идеи «молодости» русского народа, ещё не успевшего сказать своего слова в развитии страны, только выходящего на общественную арену, Герцен отметил, что народ выходит на эту арену со своим идеалом устройства общества. Таким идеалом стала традиционная крестьянская община, являющаяся «ячейкой социализма» и выдержавшая вековой гнёт государства и помещиков и все перипетии российской истории. Совместное землевладение и землепользование, уверенность каждого крестьянина в праве на общинный надел земли казались ему достаточной гарантией от возникновения в России пролетариата, а значит, и капитализма. Иными словами, он предлагал стране прыгнуть из феодального строя прямо в социалистический.