Заза Цквитария - Берия без лжи. Кто должен каяться?

Именно в данной сложнейшей ситуации 22 августа 1942 г. в Тбилиси срочно был направлен Лаврентий Берия как представитель Ставки. Положение было критическим, войска обуяла паника, они были дезорганизованы. Условным стало название не только фронта, но и армии. Ситуацию осложняло и то, что операцией командовал еще один герой Гражданской войны Семен Буденный. К сожалению, он не имел ни малейшего представления о способе ведения современной войны и, грубо говоря, не отличал коня от танка.

Оценить сложившуюся ситуацию можно было, глядя на Буденного, который был в панике и не имел представления, зачем нужно было защищать эти «мандариновые плантации». По его мнению, необходимо было отступать. Для ознакомления с положением на фронте Берия собрал совет, но Буденный не смог ответить ни на один вопрос и не знал, где какая часть находится.

Поняв, что от героя не добиться вразумительного ответа, Берия сам принялся опрашивать командиров разных рангов и составлять карту военных действий. В первую очередь было необходимо перекрыть перевалы, что не было сделано до этого из-за беспечности командного состава, считающего, что с гор им опасность не грозит. Также Берия провел ряд кадровых перестановок: был снят с поста командующий 46-й армией генерал-майор Сергацков, который не сумел принять соответствующие меры для обороны рубежей. На его место был назначен более талантливый К. Леселидзе, оправдавший возложенные на него надежды. В будущем Сергацкова признали жертвой Берии, а назначение Леселидзе — актом кумовства.

Чтобы осознать важность тех мер, которые были приняты после подключения к делу фронта Берии, приведу слова командующего Закавказским фронтом, сменившего по инициативе Берии Буденного, Ивана Владимировича Тюленева:

«Анализируя сейчас причины захвата врагом этих важных перевалов, следует сказать, что в этом была немалая доля вины командования и штаба Закавказского фронта, опрометчиво решивших, что перевалы сами по себе недоступны для противника. Некоторые из нас считали главной задачей войск фронта оборону Черноморского побережья, где были развернуты основные силы 46-й армии. А она, в свою очередь, неправильно организовала оборону перевалов и попросту «проспала» их. Врага нужно было встретить на склонах гор, а не ждать, пока он поднимется. Только вмешательство Ставки выправило нашу ошибку. В соответствии с указаниями из Москвы мы выработали новый план обороны перевалов Кавказского хребта: она делилась на направления, во главе которых были поставлены опытные командиры и штабы».

Как нам известно, представителем Ставки был Берия, однако упоминание о нем в период написания мемуаров было чревато последствиями, поэтому искать его фамилию даже не стоит.

Хотя нужно отметить, что были и такие люди, которые не очень боялись наложенного на имя Берии табу и старались отметить заслуги Берии даже тогда, когда последний уже был признан агентом империализма. В 1953 году, когда очернение имени Берии набирало обороты, генерал армии, Герой Советского Союза И. Масленников высказал протест против статьи, опубликованной в журнале «Военная мысль», и направил письмо следующего содержания:

«На странице 56, характеризуя мероприятия Ставки Верховного Главнокомандования СССР, авторы лишь вскользь и чрезвычайно бегло упоминают об огромной творческой работе и принципиальных политических организационных мероприятиях, которые осуществил товарищ Лаврентий Павлович Берия, создавший коренной перелом, изменивший всю обстановку, несмотря на чрезвычайно трудное положение, сложившееся на кавказских фронтах к августу 1942 года. Подобная характеристика деятельности товарища Л.П. Берия не дает исчерпывающей картины всех мероприятий, которые были проведены под личным и непосредственным руководством товарища Лаврентия Павловича Берия.

Л.П. Берия, владея сталинским стилем руководства, личным примером показал образцы большевистского, государственного, военного, партийно-политического и хозяйственного руководства Закавказским фронтом (август 1942 — январь 1943 г.), блестяще претворил указание товарища Сталина».

Думаю, согласитесь, что такая характеристика Берии, данная в то время, как он был уничтожен и когда автор этих строк под вопрос ставил собственное положение, достаточна, чтобы уяснить, какую роль играл Берия в обороне Кавказа.

Правда, не у всех хватало мужества говорить правду в открытую, но все же были и такие, которые старались указать имя Берии между строк, заменив его другой фигурой так, чтобы читатель мог догадаться, о ком идет речь. Одним из них являлся С. Штеменко, который во время обороны Кавказа, будучи полковником, был командирован вместе с Берией на данный участок фронта. Невозможно не согласиться с историком Борисом Соколовым, который отмечает, что функции Берии в своих воспоминаниях Штеменко «передал» начальнику Оперативного управления Генштаба генерал-лейтенанту П.И. Бодину. Во-первых, нужно отметить, что Бодин не был той фигурой, которая могла принимать такие радикальные решения, а во-вторых, он не имел никакого права говорить от имени ГКО, с чем мы встретимся в будущем.

Приведу выдержку из мемуаров Штеменко:

«Обратите особое внимание на бакинское направление, — сказал Сталин, обращаясь к Бодину… — Этих полковников надо будет взять с собой, когда поедете… Лишь через несколько дней после вызова в Ставку, а именно 21 августа, Бодин объявил мне: «Подготовьтесь, завтра в 4 часа поедете со мной на аэродром. Возьмите шифровальщика и нескольких направленцев…» Утром в назначенное время поехали в машине Бодина на Центральный аэродром. Там нас уже ждал самолет Си-47. Бодину представился командир корабля полковник В.Г. Грачев».

Трудно сказать, старался ли Штеменко завуалированно передать реальную историю или просто случайно назвал фамилию пилота, но вовсе не было секретом то, что Грачев был личным пилотом Берии и никакого отношения к Бодину не имел.

«Летели в Тбилиси через Среднюю Азию. Прямой путь туда был уже перекрыт немцами. В Красноводске приземлились вечером, а когда стемнело, пошли через Каспийское море на Баку, Тбилиси.

В Тбилиси сели почти в полночь и прямо с аэродрома направились в штаб фронта. Город еще не спал. Многие улицы были ярко освещены и полны людей.

П.И. Бодин немедленно заслушал доклад начальника штаба фронта А.И. Субботина и объяснил, с какими задачами мы прибыли. Их было немало: уточнить на месте обстановку, наметить дополнительные меры по усилению обороны Закавказья и провести их в жизнь, создать резервы из войск, отошедших и отходящих в Закавказье с севера, а также за счет мобилизации новых контингентов из местного населения и, наконец, ускорить подготовку оборонительных рубежей, прежде всего на бакинском направлении».