Николай I - Мое самодержавное правление

Возвратимся к вам. Дело Рикорда позорно (infame), и я разрешаю фельдмаршалу предать его военному суду. Если вы мне поручитесь головою за то, что Рудзевич может держаться, без риска, с тремя дивизиями, то я сейчас же соглашусь на прибытие 19-й дивизии в Девно. В этом случае верните Кременчугский полк к его дивизии, а Деллингсгаузену дайте другой полк.

Оба казачьих полка, Кузнецова и Долотина, должны быть уже в Енибазаре и Козлуджи; итак, вот вам свежая кавалерия. Если вы считаете необходимым, чтобы фельдмаршал с одною дивизиею расположился у Девно или Козлуджи, то я согласен на это; но, по-моему, лучше бы было, если бы он остался у Шумлы – хотя бы в видах нравственных и политических.

В таком случае, устроившись с ним насчет всего, что надо делать, сами приезжайте сюда и возьмите с собою Абакумова; в противном случае, т. е. если фельдмаршал должен отправляться в Девно, останьтесь еще на один день, после него, у Шумлы, заведите машину, а потом приезжайте дать мне отчет в общем положении дел, проехав через Девно и Козлуджи.

Но, повторяю вам, по-моему, лучше, если фельдмаршал останется у Шумлы; а здесь мы сами сумеем справиться с делами и одни – и еще лучше, имея вас подле меня. Это мое последнее слово.

С сегодняшнего вечера Деллингсгаузен рапортует мне, что Мадатов велел ему передать, что он не нуждается в подкреплении и что он (Деллингсгаузен) прибыл в Девно. Это отлично. Берегитесь за 20-й егерский, стоящий в Маковщине, – он там в весьма опасном положении; лучше направить его в Девно, где к нему присоединится его резерв, ожидающий его там.

Что невероятно и от чего у меня волосы дыбом становятся – это то, что в Коварне всего-навсего 500 четвертей сухарей; мы здесь начинаем уже ощущать в них недостаток, и если не прибудут корабли из Одессы, то мы останемся при одном овсе, которого здесь изобилие.

Как возможно было, что Абакумов не рапортовал об этом фельдмаршалу и что – одним словом – никто об этом ничего не знал? Произведите строгое следствие по этому предмету; и вот почему я предлагаю вам привезти сюда, с собою, Абакумова. Вот новый образчик беспечности фельдмаршала. Та же история и с медикаментами, которых осталось в Коварне всего на 12 дней. Приведите это в порядок немедля.

Я послал курьера в Одессу, чтобы поторопить, насколько возможно, присылку сухарей. Гвардейской кавалерии я приказал остаться в Коварне, где она имеет фураж, пока она не понадобится; это ведь всего в расстоянии двух переходов отсюда. Осадные работы подвигаются вперед быстро; с вчерашнего дня мы пробиваем вторую брешь, которая уже очень подвинулась вперед; первая брешь громадна, и только из переизбытка осторожности мы не предпринимаем еще приступа на нее. Впрочем, турки защищаются хорошо.

Больных у нас пребывает в огромных размерах; в каждом гвардейском полку их человек по 200; а в Семеновском полку было 8 умерших в 3 дня. Убитых мало, раненых довольно; но все полны огня и усердия и хотят идти на штурм.

Мое почтение фельдмаршалу.

На этот раз не имею ничего хорошего сообщить вам, любезный друг; вчера вечером в отряде Головина случилось происшествие невероятное и постыдное. Накануне получено было известие о приближении неприятеля от наших фуражиров, которые, однако, отделались молодцами и еще привели с собою лошадей, отбитых у турок. Вчера утром я приказал Головину: «Послать полковника Залуцкого , с сильной партиею, разведать о неприятеле».

Головин составил отряд из двух эскадронов моих егерей, 2 донских орудий и гвардейского егерского полка. Этот огромный отряд , который уже не был «партия», пошел с Залуцким и с Гартонгом , который просился идти с полком. В 2 ч. пополудни в 12 верстах от лагеря они наткнулись на турецкий стан. Первым движением егерского полка было – броситься на него; но Залуцкий остановил егерей и начал стрелять из пушек, т. е. разрушил хорошее, чтобы не сделать ничего.

Турки, захваченные врасплох, так что должны были еще седлать лошадей, завязали тогда перестрелку. Тогда Залуцкий , найдя себя слишком слабым для того, чтобы атаковать их, приказал полку отступать, а сам увел с собою конных егерей и оба орудия . Таким образом, он первым прибыл в лагерь, бросив свою пехоту.

Тогда егерями, по-видимому, овладел панический страх! Так или иначе, но вернулось всего 800 человек, с 11 офицерами и полковником Уваровым; остальные взяты в плен, убиты или рассеялись. Все прочие офицеры убиты или пропали без вести. Вернулось еще два офицера, из коих один ранен четырьмя пулями, и 103 человека раненых нижних чинов; об остальных мы ничего не знаем; говорят, что Гартонг, Саргер и Буссе убиты [179].

Это ужасно и невероятно! Я тотчас послал Бистрома принять начальство, произвести следствие и привести полк в порядок; он только что сообщил мне, что за полк отвечает и что он будет держаться на своей позиции; а также, что турки, по-видимому, потянулись к лиману, может быть, с целью напасть на правое крыло и пробиться, с этой стороны, в город.

Посылаю приказание 19-й дивизии, если она уже в дороге, идти прямо в Девно, а Деллингсгаузену, как только дивизия придет, двинуться на Гебеджи. Я приказал также к сегодняшнему вечеру прийти гвардейской кавалерии; так что мы достаточно сильны.

Но необходимо надобно будет, когда 19-я дивизия прибудет на место, двинуться от Девно на Камчик , чтобы иметь более связи между собою, – движение это может быть поддержано отсюда, вдоль морского берега. Осада подвигается вперед, прибрежная башня уже в наших руках, а спуск в ров и вторая брешь почти уже окончены.

Однако турки держатся упорно; так что еще ничего не могу сказать, как кончится дело. Любезный друг, у меня сердце разрывается от этого печального и непонятного события.

Сухарей нет, но овса много. – Мое почтение фельдмаршалу.

Не успел еще я уведомить вас, любезный друг, о моем прибытии сюда [181], как вчера вечером Ламсдорф привез мне ваши депеши от 5-го числа. Очень рад узнать, что все у вас идет хорошо: что движение к Шумле удалось и что в Варне вас не тревожат. Вполне одобряю распоряжения, сделанные вами для временного расположения корпуса принца Евгения; только я не очень хорошо понимаю, где вы хотите сосредоточить корпус Рота.

Полагаю, что, прежде чем оставить Праводы, надо быть уверенным в том, что там нельзя удержаться. Очень рад, что вы очистили госпитали в Варне; теперь надо, по возможности, ускорить постройки и исправления в самой крепости, чтобы с этой стороны быть уже совершенно спокойными и обеспеченными; а также – подумать о том, чтобы на зиму укрепить Гебеджи, Козлуджи и Базарджик.