Владиир Лота - Информаторы Сталина. Неизвестные операции советской военной разведки. 1944-1945

В Центре, конечно, так не думали и полностью доверяли Эрнесто. Марлей, который имел опыт разведывательной работы, прошел специальную подготовку в разведывательной школе и поэтому направлялся в Италию для создания эффективной разведгруппы. Центр, несомненно, беспокоился о профессиональной квалификации своих сотрудников, действовавших на территориях государств фашистского блока.

После окончания подготовки в разведшколе Герман Марлей в феврале 1940 года «превратился» в швейцарского гражданина Фрица Шнейдера и выехал в Италию. По дороге в Рим ему пришлось проехать несколько европейских государств.

В Италии Феникс смог получить разрешение на проживание и работу в Риме. После этого Центр поручил ему восстановить связь с Эрнесто. Когда Феникс выполнил эту задачу, Центр приказал ему восстановить контакты с источниками Тиссо, Вегой и Гау. Через некоторое время Центр поручил Фениксу установить связь с разведчиком, который имел псевдоним Бера. Под этим псевдонимом в Центре числилась синьорина, которая тоже была секретным сотрудником военной разведки.

Формирование резидентуры «Феникс» было завершено в начале 1941 года.

Группа Марлея успешно выполняла задания Центра. Весной 1941 года от Феникса поступали достоверные сведения о подготовке Германии к нападению на СССР, а также о роли Италии в предстоящей войне. Резидентура имела прямую радиосвязь с Центром и часто выходила в эфир под прикрытием мощного радиопередатчика Ватикана.

Кадровыми сотрудниками Разведуправления в резидентуре были Феникс, Эрнесто и Бера. Феникс и Бера решали вербовочные задачи. Эрнесто выполнял обязанности радиста. Это обстоятельство сковывало его инициативу, которую он привык проявлять. Нарушив указания резидента, Эрнесто без ведома и разрешения Феникса решил привлечь журналиста Фацио к сотрудничеству с советской разведкой…

12 июня 1942 года после ареста Фацио итальянская контрразведка нанесла по резидентуре «Феникс» первый удар. Он оказался смертельным. Арест радиста Тарвонена, захват радиопередатчика и нескольких радиограмм дали в руки контрразведки серьезные улики. Иоланта Шнейдер, жена Тарвонена, тоже была арестована. Она знала не очень много о разведывательной работе своего мужа, но контрразведка вполне могла заставить ее рассказать то, что ей было известно.

13 июня следователь провел первый допрос Тарвонена. Арестованный отрицал свою связь с иностранной разведкой, но улики, имевшиеся в руках следователя, были неопровержимыми. Напряженный допрос продолжался несколько часов. Затем майор Росси и двое других следователей стали избивать Тарвонена. Он молчал. Следствие продолжалось. Росси настаивал:

— Мы нашли у вас на квартире серьезный компромат. Знаете, что вас ожидает?

Тарвонен молчал. Росси продолжал:

— Я предлагаю вам рассказать нам правду, и мы обменяем вас на нашего агента в стране, на которую вы работаете. Если вы откажетесь от сотрудничества с нами, вы будете расстреляны.

Тарвонен понял, что Росси что-то недоговаривает. И его предложение об обмене имеет мало смысла. Арестованный сказал:

— Не верю в то, что вы меня обменяете. У меня нет на это никакой гарантии.

Это была вторая крупная ошибка Тарвонена. Не признавая своей вины, но думая о том, как вырваться из рук контрразведки, он произнес фразу, которая косвенно звучала как признание. Это еще не было фактическим признанием принадлежности к иностранной разведке, но формально он уже признал это.

Росси сообщил:

— Две недели тому назад мы обменяли одного американского агента на нашего разведчика, которого захватили в Вашингтоне.

Присутствовавшие на допросе два агента итальянской контрразведки стали рассказывать о том, как происходил обмен.

Тарвонен не сдавался и не признавался в своих связях с иностранной разведкой. Тогда Росси сообщил об аресте Фацио и положил на стол его показания, в которых указывалось, что Тарвонен ставил Фацио задачи по сбору сведений об итальянской армии…

Удар был неожиданным.

Росси продолжал:

— Нам известно, что вы — советский агент. Кто вы? Откуда приехали?

Тарвонен не сдавался. Росси продолжал:

— Вы — советский агент. Мы это знаем. У вас на квартире захвачен передатчик и радиограммы. Мы скоро их расшифруем. Кто ваш руководитель?

Избиения продолжились, и Тарвонен заговорил. Вначале он признался, что выполняет задания какого-то иностранца, который передает ему на встречах в городе зашифрованные сведения. Его задача состоит только в передаче этих шифровок в Центр. Содержания этих сведений он не знает. Имени иностранца — тоже. Встречи с ним происходят в городе один раз в неделю в разных местах. Право контакта принадлежит иностранцу, который в назначенное время подходил на место встречи и передавал указания и деньги…

Тарвонен рассчитывал, что его вывезут в город и при посещении двух-трех мест ему повезет и он сможет бежать.

Агенты контрразведки дважды вывозили арестованного на предполагаемые места встреч с иностранцем, но тот на встречи не вышел. Бежать тоже не удалось.

После этих бесполезных выездов в город допросы продолжились. Следователи били Тарвонена и на его глазах издевались над Иолантой.

На очередном допросе, который начался 13 июня в 15.00, майор Росси продолжал задавать один и тот же вопрос:

— Кто тобой руководил? Где проживает этот человек?

В комнате, где проходил допрос, на столе стоял радиопередатчик Тарвонена и его радиограммы. Допрос продолжил начальник итальянской контрразведки, которого представил майор Росси. Вначале полковник задал вопрос, который интересовал и майора Росси:

— Кто тот человек, с которым ты встречался в городе? Фамилия? Имя? Место проживания? Я не верю, что ты его не знаешь…

— Не знаю, — продолжал упорствовать Тарвонен. — Он мне своего имени не называл…

— Сообщи ключ к расшифровке радиограмм, — потребовал полковник.

— Я получал их в зашифрованном виде и так передавал в Центр. Это не моя работа.

— Мы уже три месяца собираем сведения о режиме работы этого передатчика, — сказал полковник. — Мы хорошо знаем его позывные и режим работы. Мы бы и раньше захватили тебя, но полагали, что это работает радиопередатчик на территории Ватикана…

Тарвонен молчал. По приказу полковника его начали избивать. Били все, кто присутствовал на допросе.

Это был критический момент. Боль. Страх за свою жизнь, страх за судьбу Иоланты. Все смешалось в его голове и в его сердце. Что было сильнее, он не знал. Неожиданно Тарвонен понял, что он может прекратить эти страдания и эту боль. Он сказал сам себе, что у него нет никаких личных обязательств перед Советским Союзом, страной, которую он покинул еще в 1918 году. Был ли Советский Союз его родиной, за которую он переносил муки в итальянской тюрьме? Нет. Была ли Германия, в которой он прожил несколько лет, его родиной? Нет. Он жил в Испании, во Франции, его сестра с мужем уже живут в Вашингтоне, родители — тоже. Почему же он здесь? В этой тюрьме?