Анатолий Сульянов - Берия. Арестовать в Кремле

— Я пошлю его в командировку для проведения учений с войсками в Смоленск или Горький, — пояснил Булганин.

— А кто руководит районом ПВО? — поинтересовался Маленков.

— Генерал-полковник Москаленко, — ответил Булганин.

— Я Кирилла Семеновича неплохо знаю. На него можно положиться, — уточнил Хрущев. — Ему и поручим формирование группы захвата. Я готов с ним переговорить.

— А может, пусть это сделает Николай Александрович? — предложил Маленков. — Твое, Никита Сергеевич, общение с военными надо пока исключить. Пусть им занимается Булганин. Ему сподручнее, и это лучше для маскировки всей акции. Не возражаешь?

— Нет, разумеется, — согласился Хрущев.

— Но в моем представлении, — продолжал Маленков, — войска ПВО способны обнаруживать и уничтожать только воздушные цели. Так, Николай Александрович?

— Вы правы. Но в ПВО есть истребители с пушечным и бомбовым вооружением, зенитные орудия для ведения огня и по воздушным, и по наземным целям. В сорок первом году под Москвой зенитчики уничтожали немецкие танки. В ПВО нет бронетранспортеров, нет танков. Думаю, под видом учений, мы подчиним Москаленко несколько танковых и моторизованных батальонов из дивизий Московского округа. Эти части разместим недалеко от штаба ПВО на тот случай, если руководство МВД выведет из городков свои батальоны. Летчики ПВО будут нести боевое дежурство усиленным составом. Артиллерия, под видом учений ПВО, будет менять места дислокации по особому сигналу Москаленко. Таким образом, основная задача ложится на войска Московского района противовоздушной обороны. У меня все. — Булганин одернул китель и сел в кресло.

— Я вижу — вы время зря не теряли. Докладываю: и я кое-чего тут сделал. — Маленков взял в руки папку, подержал ее на ладони. — Теперь вот что обсудим. Берия возвращается 25 или 26 июня…

— Его с аэродрома никуда пускать нельзя! Пусть он прилетит к 12 часам 26 июня и — прямо в Кремль, на заседание Президиума ЦК, — не удержался Хрущев. — Поручим Микояну встретить на Центральном аэродроме и отвезти в Кремль.

— Значит, арест осуществить во время заседания в Кремле? — уточнил Маленков.

— Так, в Кремле! — ответил Хрущев. — Главное, не допустить контактов Берия с его подручными!

— Да, это очень важно, — подтвердил Маленков. — А что с ним делать после ареста?

— Арест будет проходить в 12.50–13.10. В это время охрана Кремля осуществляется МВД. Берия будет находиться в Кремле до момента снятия охраны МВД специально подобранными офицерами из войск ПВО. Вот тогда-то, — пояснил Булганин, — Берия будет из Кремля транспортирован на гарнизонную гауптвахту под охраной генералов ПВО. А дальше — суд. После ареста Берия немедленно арестовываются его ближайшие помощники.

— А что собираетесь делать, если дивизии МВД из Лефортова двинутся к центру Москвы?

— Мы постараемся, — пояснил Булганин, — эти дивизии блокировать, а после ареста Берия — разоружить и расформировать. Без сигнала Берия они вряд ли покинут казармы.

— У Берия есть заместители, они могут дать команду дивизиям на выход. В Москве начнутся бои. Так, Никита Сергеевич? — Маленков повернулся к Хрущеву. Тот ответил:

— И Серов, и Круглов на это не пойдут!

— Ты уверен в обоих?

— Уверен! — подтвердил Хрущев. — Дивизиями управляет только Берия.

Долго еще «тройка» находилась в холле, обсуждая все до мелочи, исключая даже малейшие упущения, подстраховывая каждого, кто может допустить неточность, дублируя основные моменты акции верными и надежными людьми. В их распоряжении оставалось тридцать шесть часов…

Вечером того же дня командующему Московским военным округом генерал-полковнику П. Артемьеву по поручению маршала Булганина был вручен пакет с предписанием поднять по тревоге, совершить длительный марш соединениями Смоленского и других гарнизонов по указанному в пакете маршруту с последующим проведением стрельб на полигоне. Артемьев в ту же ночь выехал в Смоленск…

Утром следующего дня Булганин вызвал генерал-полковника Москаленко, выслушал доклад командующего о состоянии боевой готовности района ПВО, поинтересовался настроением личного состава, самочувствием командующего.

— Предлагаю чаю, Кирилл Семенович, — Булганин поднялся и жестом пригласил пройти в комнату отдыха. — Тут поуютнее, — и подумал: «И поспокойнее — аппаратуры подслушивания нет».

За чаем речь пошла о совершенствовании системы противовоздушной обороны Москвы, поступлении на вооружение новых зенитных ракетных комплексов. Неожиданно министр обороны спросил:

— Из личного оружия давно стреляли?

Удивленный вопросом министра, Москаленко ответил:

— Два месяца назад.

— Я вам, Кирилл Семенович, поставлю очень ответственную, а может быть, опасную задачу. Но это позже. А пока подберите четверых генералов, офицеров, по вашей оценке — самых надежных и верных вам, которые не дрогнут в сложной обстановке. С ними вам придется выполнять необычную задачу. Сроки операции я вам сообщу. Кого бы вы порекомендовали?

Москаленко задумался на какое-то время, но пауза не была долгой.

— Первого заместителя генерал-лейтенанта Батицкого, начальника штаба генерал-майора Баксова, начальника политуправления полковника Зуба, адъютанта подполковника Юферова, — доложил Москаленко, поставив чашку с недопитым чаем.

— Вы им верите, на них надеетесь? — спросил Булганин, записывая фамилии.

— Так точно, товарищ министр!

— Вам позвонит маршал Жуков, и вы, не ссылаясь на наш разговор, доложите о готовности группы.

— А сроки операции, товарищ министр?

— Думаю, что в самое ближайшее время. Никому ни слова, в том числе и этим людям! Сегодня вечером получите пакет. Вскроете лично, отдадите распоряжения по учениям. В ваше распоряжение поступят части из другого объединения. Остальное — все в пакете. Вопросы?

— Нет вопросов. Разрешите, товарищ министр, быть свободным?

— До свидания, Кирилл Семенович. Я на вас очень надеюсь. Ошибка будет стоить многого, а может, даже жизни, — загадочно напутствовал Булганин уходящего, мало что понявшего командующего ПВО Москаленко…

«Я провожал Лаврентия Павловича вместе с другими из его свиты на Центральный аэродром в одной машине с его начальником охраны Рафаэлем Саркисовым; это был настоящий бурбон, малоразговорчивый, «весь в секретах», нахальный, никого не боявшийся полковник; с ним мы встречались часто, я шел на контакт, но он при каждом удобном случае старался увильнуть от разговоров, сам же, как только оказывался в моем кабинете, подолгу шарил глазами по лежащим на столе бумагам, брал и читал шифровки и донесения. От него пахло потом и чем-то кислым, руки всегда влажные и даже липкие, и я часто удивлялся тому, как женщины, а их у него хватало, переносили эти запахи кислого и навакшенных сапог.