Михаил Сарбучев - Никакого Рюрика не было?! Удар Сокола

Литература – поле деятельности медиумов и «великих мыслителей и мудрецов», по словам Мережковского. Порой удивляешься, каким образом обычный человек, знающий об окружающем мире столько же, сколько и все мы, вдруг умудряется делать пророчества на сотни лет вперед, причем угадывая не только фабулу, но и коннотации. Отличие поэта от обычного человека лишь в том, что он – поэт. Алексей Константинович Толстой, автор «Князя Серебряного», создавший вместе с братьями Жемчужниковыми пародийного Козьму Пруткова, был большим специалистом по «русской старине», – уж точно не меньшим, чем Крузе, Длугош, Поссевин или Штаден. В конце 60-х годов XIX века он написал язвительный стихотворный текст «Змей Тугарин» («Над светлым Днепром, средь могучих бояр, / Близ стольного Киева-града…»), который, возможно, заслуживает того, чтобы быть приведенным здесь полностью. Но в силу его объема я ограничусь несколькими цитатами.

Текст как будто писан вчера. Как будто автор знал содержание работ и суть полемики вокруг людей, родившихся значительно позже, всяких Савицких, Гумилевых, Янов, Джемалей и Дугиных. Как будто он был лично знаком с Сурковым, Задорновым, Прохановым. Круг идей этого стихотворения наверняка не выдержал бы экспертизы на политкорректность (как минимум), а скорее всего, как и ряд текстов родственника поэта, Л. Н. Толстого, был бы признан «экстремистским». Но тут я, пожалуй, приведу слова часто цитируемого мною Александра Блока, который, комментируя бравые эскапады футуристов по поводу Пушкина, заметил: «Сегодня они ставят ему памятники; завтра хотят сбросить его с «корабля современности». То и другое определяет только этих людей, но не поэта…»45

«Змей Тугарин» как нельзя более точно, афористичным простым языком передает весь спектр современной проблематики, связанной с «особым путем России».

Напомню сюжет: на пиру у князя Владимира появляется незнакомец, который вызвался позабавить собравшихся песней. Начав «за здравие», он, внешность которого явно отсылала к монгольским татарам (вернее, к монгольским татарам, какими их представляла почтеннейшая публика: «ой рожа, ой страшная рожа»), стал намекать на события далекого будущего, а именно XIII века.

5

Дальше Толстой, который едва ли был знаком с современной концепцией российской «державности», базирующейся на бредовом фундаменте «евразийства», тем не менее дает ее исчерпывающее определение.

Последние строки выделены мной. Здесь, в этом коротком четверостишии, уместилось все: и «движение НАТО на восток», и «пантюркизм», и антинорманизм, возведенный в принцип, и намек на «нефтяную иглу» – основу российской экономики XXI века, которая стала таковой вследствие раздела собственности между полуфеодальными кланами, взращенными на советских мифах о «дружбе народов», и которая в конце концов поставила великую нацию в один ряд с арабскими халифатами… Кровь кровью, но проблема-то вовсе не в ней. Нет «плохой» и «хорошей» крови. Проблема в «точках сборки», которые определила «национальная элита» в деле постройки российской государственности.

Однако Толстой оставляет шанс. Все эти пророчества подаются в контексте явной карнавальности, комичности и абсурдности происходящего, то есть они суть ЛЖЕпророчества, отсылающие к Великому лжецу. Волхв, предсказатель, провидец предстает в пародийно-инфернальной ипостаси и в финале истории превращается в «смердящего», «адского» Змея [Тугарина]. Снова «змеиная» тема! Но змей этот картонный – «надувное чудище», как метко «скреативил» автор одной из известных телереклам. Змей летает над Киевом «на крыльях бумажных». И, естественно, как и положено клоуну, он вызывает смех у всех присутствующих.

Сам же автор очень четко определяет свой общественно-политический идеал.

Короче, в соответствии с ч. 1 ст. 282 заработал бы в наше время Алексей Константинович как минимум штраф в размере 100 тыс. руб., перефразировав «погромный» призыв «Россия для русских!». И одновременно прослыл бы «либерастом», пособником «госдепа» и «НАТО». Возможно, он бы даже стал узником совести, поскольку вряд ли угомонился бы после первого предупреждения. О том, что все это не «ошибка» и не «бес попутал», свидетельствует сам автор: «Моя ненависть к монгольщине есть идиосинкразия, это не тенденция, это я сам. Туча монгольская прошла над нами, но это была всего лишь туча, и черт должен поскорее убрать ее без остатка» или «Я западник с головы до ног, и настоящий славизм западный, а не восточный».