Владимир Филиппов - Русь против Хазарии. 400-летняя война

События внутри Хазарии следуют одно за другим. Интересно, что под горячую руку Иосифа попадают и аланы, хотя на дочери аланского царя он сам женат и вроде как последнее время аланы принесли Хазарии много пользы, выступая военным союзником каганата.

В эти годы в истории хазаро-аланских отношений прослеживается небольшой сумбур. Они то дружат, то воюют, и даже арабские источники не всегда успевают точно отследить изменения, которые происходят во взаимоотношениях между двумя государствами. Тем более точно по времени их запротоколировать.

Сейчас ясно одно: Иосиф, взойдя на престол, охотно продолжил дело отца и развернул военную активность, как внутри своей страны, так и на ее рубежах. Активности Иосифа могли бы позавидовать многие политические деятели. За исключением сына Сокола, которому постоянно не сиделось на месте и чья кипучая энергия все время требовала выхода.

Так мы приблизились к 939 году, который и стал переломным в головах многих историков и теоретиков. Нет, мы не ошиблись, ибо те, кто жил в X веке, эту перемену не заметили и не прочувствовали, в отличие от последователей Льва Николаевича Гумилева. Идя по стопам своего учителя, они стали рассказывать нам жуткие вещи о том, что же в те далекие времена произошло на Руси.

Возможно, это уведет нас немного в сторону от основной линии повествования, но оно стоит того. Ибо, если слепо довериться Льву Николаевичу и не проверить его постулаты, это может выйти боком и увести в совсем иные реалии.

Так что же нам может поведать известный историк?

«В 939 году произошло событие чрезвычайной важности». «Русский вождь – князь Игорь – захватил принадлежащий Хазарии город Самкерц (ныне Тамань), расположенный на берегу Керченского пролива. Хазарский правитель ответил на удар ударом: на русов двинулась мусульманская гвардия под командованием еврея, «достопочтенного Песаха». Песах освободил Самкерц, переправился через Керченский пролив и пошел маршем по южному берегу Крыма, истребляя христианское население. Спаслись лишь укрывшиеся в неприступном Херсоне. Перейдя Перекоп, Песах дошел до Киева и обложил русское княжество данью. Тогда же русы выдали хазарам свои мечи».

Ведь что тогда получается. Если допустить, что Гумилев прав, то тогда выходит, что произошедшие события и подвиги «достопочтенного» полководца Песаха в корне меняют весь смысл русско-хазарских отношений. Если согласиться со Львом Николаевичем, то получается, что, вследствие отчаянного рейда отважного еврейского воина в Северное Причерноморье и на Русь, последняя стала уже не противником, не соседом, не соратником и даже не сподвижником каганата, а его данником, бесправным вассалом. Который платит налог уже не только беличьими шкурками, но и кровью своих воинов.

Беспомощность, обреченность и чувство обиды за предков – вот что остается после прочтения этих строк.

Страшно? Жутко?

Но не пугайтесь раньше времени. Большая часть из того, что нам поведал Л.Н. Гумилев, всего лишь страшные сказки, навеянные его странными дедуктивными способностями.

Однако мимо такого знакового утверждения пройти нельзя. Хазарское иго?! Надо же!

Будем разбираться, как говаривали в НКВД.

Фантазия Гумилева вообще не знает ни границ, ни пределов, однако не имеет под собой никакой исторической платформы.

Лев Николаевич большой мастак на смелые, рискованные выводы. Его полет воображения ничто не сможет ни сдержать, ни ограничить, ни уж тем более остановить. А это хорошо, но только тогда, когда есть еще и исторические факты, которые подкрепляют все эти теории. Но беда Гумилева в том, что его фантазии чаще всего не находят никакой логической поддержки, не говоря уже о какой-либо мало-мальской опоре на летописный материал, который историк использует довольно своеобразно. Он принимает лишь ту информацию, которая отвечает его идеям, но при этом игнорирует факты, казалось бы, лежащие на поверхности, и все только потому, что они не соответствуют громким открытиям. Поэтому, кроме слов «ново, смело, неожиданно, оригинально, непатриотично», сказать о его теориях нечего. Начни с ними разбираться, и все они окажутся простой мистификацией, притом чаще всего мистификацией вредной и пасквильной. Ведь именно благодаря Льву Николаевичу на многих достойных уважения отечественных государственных деятелях лежит незаслуженное клеймо позора. И если называть вещи прямо, своими именами, то можно смело сказать, что его фантазии наносят непоправимый вред истории государства Российского. Так что доверять ему на слово боже упаси.

Историк беспрестанно призывает использовать в своих научных изысканиях логику, которой сам же пользоваться и не умеет. Именно с ней у Льва Николаевича огромадные проблемы. Порой он сам себе противоречит, доказывая на однотипных примерах совершенно противоположные вещи.

Пример с хазарской данью подходит как нельзя лучше. Здесь научное светило засветило в массы такой теорией, что можно даже на время лишиться дара речи. На каком материале Гумилев делает столь сногсшибательный вывод?

А все его выводы опираются на всего один лишь шаткий источник, так называемый «Отрывок из письма неизвестного хазарского еврея Х века», или по-другому «Кембриджский документ», дошедший до нас в урезанном варианте. В подлинности письма, может быть, и нет никаких сомнений, а вот в правдивости этого письма, или, точнее, здравомыслии писавшего его возникает немало вопросов. Но вот беда, предъявить их некому!

Письмо частное, на официоз не претендующее, и мало того, что автор неизвестен, так еще начало документа отсутствует полностью! Поэтому догадаться о том, о чем же хотел поведать один адресат другому и какая у него была цель, какая задумка, да и что творилось вообще в его голове, не представляется возможным. Мы даже не знаем, насколько этот человек был осведомлен. И пусть автор письма называет себя приближенным царя Иосифа, но при этом он не указывает степени этой приближенности. Может, он вообще был банщик. Это ведь тоже подразумевает близкий доступ к божественному телу.

Наверняка Татищев, Карамзин или какой другой официальный летописец, описывающий эту эпоху и работавший с не дошедшими до нас документами, был осведомлен о происходящем не хуже Гумилева, но мы к нему не прислушиваемся. А вот фантазеру, вопреки здравому смыслу, доверяем безоговорочно, ставя, как приоритет, во главу угла.

Итак, противоречия.

Когда Л.Н. Гумилев ведет речь о походе нашего недавнего героя, Вещего Олега, на Византию, то он иронично замечает, что, мол, поход, победа, откуп, все летописи в один голос кричат и гордятся, галдят, а вот византийцы как воды в рот набрали, молчат. Они даже и внимание на щит на своих воротах не обратили. Пропустили. Мало ли кто там чего на воротах прибивает.